что говоришь, Витя? За ребенком надо смотреть, когда он в море купается, что ты!
Ну, вот! Опять я ребенок… Но сейчас даже мамины обидные слова меня не расстроили. Я мгновенно стянул футболку с шортами и ринулся в воду.
Ах, как это здорово! Да что рассказывать – все и так знают, что такое теплое, и в то же время ободряюще-прохладное, ласковое, соленое, доброе и веселое, синее и прозрачное Черное море! А кто не знает… Разве это расскажешь!
Я плавал, нырял, кувыркался, бесился в воде до одури! Папа успел искупаться, позагорать, снова искупаться, а я все не мог насладиться, наплескаться… Если бы не позвала мама, я бы, наверное, плавал-нырял до самого вечера.
Но мама позвала – и очень строгим голосом. Раз уже, наверное, в пятый. А когда мама зовет таким голосом, как в этот, восьмой раз – с ней лучше не спорить. Вот странные люди! Папа два раза зашел в море на пять минут – и ему хватило, лежит вон, белый живот солнышку выставил. Мама вообще разик в воду окунулась, там, где даже мне по пояс – и тоже лежит, будто никакого моря рядом нет. Стоило ехать в такую даль!
Впрочем, мама не лежит. Мама стоит у самой воды и машет мне кулаком. Голос у нее уже осип…
– Гарик, если ты не будешь слушаться, на море больше не пойдешь!
Здрасте! А зачем же я тогда сюда ехал? Но я знаю, что мама шутит, хоть и сердится сейчас всерьез, поэтому безропотно падаю на подстилку, раскинув руки-ноги в стороны. Солнце мигом высушило кожу, стало тепло и приятно. Захотелось мурлыкать.
– Смотри, синий весь! – не унималась мама. – Витя, хоть ты ему скажи!
Но папа, приподнявшись на локте, смотрел куда-то мимо нас. И облизывался! Мы с мамой посмотрели туда же. По пляжу шел парень – такой же подросток, как я, может, чуть старше и тащил в вытянутых руках – то ли поднос, то ли фанерку, а на нем (или на ней) розовело что-то в три ряда…
– Раки!.. – простонал папа и снова облизнулся.
– Какие раки? – фыркнула мама. – Раки в море не живут.
– Здесь есть реки, в них есть раки, – скороговоркой выдал папа, не отрывая взгляда от парня, а тот, подойдя уже совсем близко, певуче закричал:
– А вот, кому раковины рапанов?! Раковины рапанов! А-а-атличный сувенир!
– Тьфу ты! – вновь плюхнулся на гальку папа. А вот я… Я вскочил и остолбенел… Мне показалось вдруг, что дунуло холодным ветром, отчего мурашки побежали по коже и тонкие волосики на руках и ногах разом вздыбились и даже, по-моему, зашевелились.
Я понял, что хрустнуло вчера в моей сумке!
Глава 2. Прежде чем что-то ломать, нужно думать!
Я несся назад быстрее, чем к морю. За мной едва поспевал, отдуваясь, папа, а мама вообще отстала и сердито кричала вслед, чтобы мы ее подождали, что стоило ехать на море, чтобы в первый же день удирать от него без оглядки, что это ужасно несносный ребенок, что она вообще сейчас развернется и пойдет загорать одна…
– Катик, – оборачивался папа, вытирая