будет лучше, если я смогу поговорить с тобой лично.
Меня согрела мысль о том, что я встречу ее снова.
– Могу быть у тебя сегодня к обеду.
– Вы хотите пообедать?
– Нет, просто чашка чая…
– Я могу сделать сэндвичи с ветчиной.
– Это было бы замечательно.
– Не берите с собой Дональда, хорошо?
– Ну ладно, он пока восстанавливается после операции, но почему ты не хочешь его видеть?
– Отец говорил, что он ленивый болван, который женился на вас ради денег.
Тетя рассмеялась.
– Почему вы смеетесь?
– Ох, твой отец. Еще сам говорит о проецировании…
– Я не понимаю. Мне не нравится, когда надо мной смеются.
– О боже, я смеюсь не над тобой! Слушай, не переживай. Я не буду брать Дональда.
Я повесила трубку сразу после того, как мы разделались с прощаниями, которые всегда страшно раздражают: «До свидания», «Пока», «До свидания», «До скорого», «Да, пока», «Тогда до свидания»… Это так утомительно.
Через два часа я пошла на кухню делать сэндвичи. Я смастерила слинг из отцовского шарфа, чтобы держать Тоби как можно ближе к сердцу. Я рассказала ему о нашей сегодняшней гостье. Снова спросила про «C». Я не ждала ответа, но мне было приятно с ним разговаривать. Я не чувствовала себя одинокой.
Когда я открыла дверь, за ней стояла тетя Кристин с огромным букетом цветов.
– Дорогая! Боже, сколько лет прошло! Ты такая высокая! И красивая!
Тетя Кристин всегда выглядела как модная копия мамы. Но сейчас она разочаровывающе постарела. Я чуть не сказала это. Кожа на ее лице обвисла, хотя глаза под золотыми тенями и пышными черными ресницами были по-прежнему яркими. Ну, логично. Мама умерла уже очень давно. Я чувствовала себя рядом с тетей вполне спокойно, пока она не попыталась дотронуться на меня, и я отшатнулась.
– Извини, – она подняла руки вверх, как при аресте. – Помнишь, раньше ты разрешала мне подержать тебя за руку?
Это правда, но мы давно не практиковались.
Мы пошли на кухню, и я поставила воду и начала заниматься чаем. Я наблюдала за ней. Тетя Кристин посмотрела на меня и улыбнулась.
– Как твои дела? Я смотрю, ты еще не повесила никаких украшений?
– Нет, мы с отцом решили, что это для детей.
Тетя Кристин нахмурилась.
– Я сейчас получаю разные письма, – начала я. – Некоторые люди хотят подружиться со мной. Некоторые меня ненавидят. Мне написали, что я дьявольское отродье.
– Можно посмотреть?
Я показала ей разобранную почту.
– Так, ну это можно отправлять прямо в мусор, – заявила она, взяв в руки злые записки и письма от журналистов. Я согласилась. Мне не хотелось ничего этого хранить, только письмо от моей одноклассницы Стеллы и записку от «С».
– Как ты себя чувствуешь?
– Все в порядке. Отец написал, что мне нужно переехать в деревню. Он говорит, мне вредно жить здесь совсем одной.
– Тебе тут не одиноко?
– У меня есть Тоби, – я показала ей своего