сроком заключения. Совсем другое дело – если вы его убили хладнокровно, безо всякой причины с его стороны. Возникает вопрос: зачем? И ответ очевиден: очень многие желали смерти вашему мужу, а у вас была для этого отличная возможность. Не обессудьте, если вас обвинят в убийстве по заказу иностранной разведки!
Аня только ахнула и схватилась за голову. Возразить на то, что она сейчас слышала, было просто нечего. Можно ли возражать в сумасшедшем доме?!
– Теперь вот что! – снова вступил в разговор Михеев. – Мы выяснили, что, действительно, ваш муж давно не появлялся по месту прописки в Бескудниковском переулке. Очень возможно, что он снимал вторую квартиру, пользуясь сходством адресов, чтобы запутать иностранных агентов. Следствие только начинается, и вы можете нам сильно помочь. Останетесь ли на свободе – обещать не можем, но сотрудничество со следствием суд наверняка зачтёт в вашем приговоре.
Аня постаралась собраться с мыслями.
– Вы так говорите о моей вине, словно сами видели, что я убила, – произнесла она медленно, раздумывая над каждым словом. – Я понимаю, что алиби у меня нет. Но и мотива тоже нет, хотя вы полагаете иначе. А какие существуют доказательства? Почему бы вам не предположить, что, пока мы спали, в окно забрался иностранный агент, убил моего мужа и тихо убежал? Сами говорите – у иностранных разведок мотив был, а залезть в окно, наверное, не так трудно.
Следователи переглянулись.
– Вы правы, Анна Сергеевна. У нас всё пока на уровне предположений. Однако мы вот-вот получим данные экспертизы – отпечатки пальцев убийцы на ноже, которым совершено преступление, тогда и посмотрим.
– Конечно, если убийца не действовал в перчатках! – вставил Михеев. Аня вскинулась:
– Если убийца – иностранный агент, то он наверняка был в перчатках! Зачем ему оставлять свои отпечатки?
– Ладно, поживём – увидим, – меланхолично произнёс старший. – В ваших интересах, Анна Сергеевна, если вы виновны, сделать признание до того, как мы получим исчерпывающие доказательства. А пока можете идти.
– Вы меня отпускаете? – не веря своим ушам, спросила Аня.
– Ну что вы. Идите в свою камеру. Эй, охрана! Проводите подследственную!
– Люба! Любочка, милая, с тобой всё в порядке? – услышала рыжая красавица тревожный голос Олега Зелинского, и через секунду майор милиции ворвался в комнату, где женщина лежала на диване. В коридоре застучали шаги – видимо, милиционер привёл с собой ещё людей.
– Да… в порядке, – жалобно отозвалась она, смущённая тем, что Олег открыто заявил о своих чувствах к ней при Андрее. До завершения процесса развода с Павлом молодая женщина не хотела афишировать отношения с Зелинским. Впрочем, Андрей – не тот человек, который станет болтать о сердечных тайнах своих друзей. Вот и сейчас он, увидев, как Олег опустился на колени перед Любой и принялся целовать её руки и лицо, поспешно ретировался из комнаты.
– Он тебя не ранил? – на всякий случай спросил майор, прежде чем поцеловать женщину в шею.
– Нет… а я его – да… Никогда