я буду, – небрежно пожимает он плечами.
Типа ну и что вы мне сделаете?
Преподаватели хмурятся, но ничего не говорят. Просто делают вид, что инцидент исчерпан, и идут дальше – к лестнице, которая ведет вниз, на цокольный этаж, где у нас расположена столовая. И только мама в какой-то момент оборачивается и одними губами сообщает мне «Дома поговорим». Будь это в любой другой день, я бы точно мучалась предчувствием этого вечернего разговора, потому что мама умеет отчитывать так, что чувствуешь себя ужасно. Но сейчас я совсем про это не думаю: у меня есть другие поводы для волнения.
Едва стихают голоса преподавателей, как Громов кривит в усмешке губы и внимательно смотрит на меня:
– Хера себе ты наглая. А по виду и не скажешь! Боевой воробей.
– Я не хотела… Правда.
– Ладно, пошли в машину, – вдруг решает он. – Тут и правда дохрена народу.
– Зачем в машину? – пугаюсь я и судорожно оглядываюсь.
Как назло, мы сейчас на четвертом этаже, где почти нет учебных аудиторий, и поэтому в коридоре пусто.
– Что ты дёргаешься так? – хмыкает он. – Расслабься, кукла. Просто поговорим. Ты мне задолжала пару ответов.
– Никуда я с тобой не пойду!
– Поспорим? – приподнимает бровь Громов, и я сначала воинственно вскидываю подбородок, а потом мои плечи обмякают и я послушно киваю.
Конечно, я пойду с ним. Ну какой у меня выбор?
Он бесцеремонно хватает меня за запястье, словно подозревает, что я способна на коварный побег, и буквально тащит за собой на буксире в сторону выхода. Нам нужно преодолеть три лестничных пролета и вестибюль. А потом еще крыльцо и парковку.
Было бы здорово, если бы мы по пути никого не встретили, но… Но это большая перемена, и на Громова, который волочит за собой далеко не самую популярную студентку, не обращает внимания только ленивый.
Кто-то провожает нас неприятными ухмылками и отвратительными шуточками, а кто-то окликает Громова и спрашивает, за каким хером я ему сдалась. Но он всем отвечает одно и то же:
– Надо.
И вроде делает это с улыбкой, но как-то так, что никаких вопросов дальше не следует.
– Садись.
Громов распахивает дверь своей сверкающей белой машины – понятия не имею, что это за марка, я в них абсолютно не разбираюсь – и вталкивает меня на переднее сиденье. Я неуклюже стукаюсь коленкой об дверцу, когда туда лезу, а едва сажусь, как синтетическая ткань юбки начинает предательски скользить по кожаному сиденью и я едва не съезжаю вниз.
Это все так унизительно. Все же, если ты не создан для дорогих машин, то и нечего туда лезть.
К счастью, после неловких трепыханий я все же как-то умудряюсь там сесть, сжавшись в комочек и обхватив обеими руками свою сумку.
Громов уже сидит на месте водителя и расслаблен так, будто он сейчас у себя дома на диване.
– Что ты делала в кабинете этого мудилы? – спрашивает он с явным любопытством. – Давай, жги. Во всех подробностях! Мне интересно!
Я молчу.
Какое-то