В общем, на меня нельзя сильно давить, – тихо сказала Настя.
– Извини! Извини, я не понял, я не подумал, – энергично замотал головой Семен. В голову ударила сильная, просто сногсшибательная волна нежности. Эта волна мысленно поглотила Настю, и внутри Семена стало тепло, легко и пусто.
А дальше все понеслось как во сне. Кажется, Семен стоял в снегу, мотал головой и хрипел: «Офигеть!», Люба, что бы отвлечь его от Насти, рассказывала что-то про аэропорт, про их случайную встречу. И что было уже совсем нереально, сообщила, что они, без всякого приглашения собрались в гости к Алексу! Семен в очередной раз прохрипел «Офигеть!» и понял, что выглядит полным идиотом.
В машине было тепло и уютно. Неяркая, какая-то новогодняя подсветка приборов, снежинки, медленно таящие на ветровом стекле. Погрузившись на заднее сиденье, Семен настойчиво пробовал придти в себя, но каждый раз снова оказывался тут, на заднем сиденье, и впереди все так же сидела она.
Она! Боже, сколько раз он мечтал, что бы вот так случайно встретить ее. Ходил теми же переулками, задерживался на «ее» станциях метро. И вот теперь – случилось. Он в полуметре от нее и даже может чувствовать запах ее духов. Ексель-моксель, он даже видит со спины, как она улыбается!
А что вообще происходит?! Сейчас они как нагрянут к другу Алексу с двумя его женами! А у него там какая-нибудь оргия. Кажется, будет яркий вечер. Но… Но, Господи, какая же красивая у нее сегодня прическа! И вся она… Светится еще больше! А он, идиот, то несет какую-то жуткую чушь, то забрался в машину и молчит.
Переезд. Машина остановилась. Исчез хруст снега под колесами. Полосатый шлагбаум, заснеженная будка стрелочника, два мигающих по очереди глаза светофора. Семен вдруг успокоился. Скоро приедем. Такой веселенький рождественский сюрприз другу-Алексу. Но, как бы не случилось, это здорово – делать сюрпризы. А Алекс поймет. Он обрадуется и обязательно что-нибудь придумает; они приготовят вкусный ужин, а это так здорово – есть, когда голоден. И, конечно, согреются изнутри; это так к месту – согреваться изнутри, когда за окном снег и мороз. И он будет говорить, говорить, говорить… Может быть, раз все складывается таким волшебным образом, она все-таки что-то почувствует? А как она улыбнулась, когда его увидела!
– Эй, женщины, а мы водки-то взяли? – на всякий случай спросил Семен.
Женщины сидели и смотрели, как под белым светом фонаря окутанные мелкой снежной пылью проносятся вагоны поезда. И обоим им это шло. Зима, тепло, снежные облака под колесами.
– Что бы у Алекса не нашлось водки…, – обернулась Настя. – Но мы можем заехать на станцию.
– Отлично! – поддержал Семен. – Я видел. Там пивняк, а кругом киоски. Возьмем какой-нибудь бормотухи и ужремся.
– Ага! – потерла красивые пухлые руки Люба. – А сейчас у вас тут не стали выпускать эти… ну Белое крепкое, Солнцедар? Помню, когда я была маленькой, мои родители… Ой, а разве нам туда? – не поняла она. Потому что шлагбаум открылся, и машина уже ехала через линию, поворачивала вдоль рынка,