Максим Горький

На дне. Избранное (сборник)


Скачать книгу

бы? а?

      – Еще?.. Да ведь это – как тебе сказать? Из-за какой корысти?.. вот что!

      – Ну ежели бы две радужных?

      – Два ста рублев, значит? Ничего… Это можно…

      – Стой! А как душу-то загубишь?..

      – Да ведь, может… и не загубишь! – улыбнулся Гаврила. – Не загубишь, а человеком на всю жизнь сделаешься.

      Челкаш весело хохотал.

      – Ну, ладно! будет шутки шутить. Едем на берег…

      И вот они снова в лодке. Челкаш на руле, Гаврила на веслах. Над ними небо, серое, ровно затянутое тучами, и лодкой играет мутно-зеленое море, шумно подбрасывая ее на волнах, пока еще мелких, весело бросающих в борта светлые, соленые брызги. Далеко по носу лодки видна желтая полоса песчаного берега, а за кормой уходит вдаль море, изрытое стаями волн, убранных пышной белой пеной. Там же, вдали, видно много судов; далеко влево – целый лес мачт и белые груды домов города. Оттуда по морю льется глухой гул, рокочущий и вместе с плеском волн создающий хорошую, сильную музыку… И на все наброшена тонкая пелена пепельного тумана, отдаляющего предметы друг от друга…

      – Эх, разыграется к вечеру-то добре! – кивнул Челкаш головой на море.

      – Буря? – спросил Гаврила, мощно бороздя волны веслами. Он был уже мокр с головы до ног от этих брызг, разбрасываемых по морю ветром.

      – Эге!.. – подтвердил Челкаш.

      Гаврила пытливо посмотрел на него…

      – Ну, сколько ж тебе дали? – спросил он наконец, видя, что Челкаш не собирается начать разговора.

      – Вот! – сказал Челкаш, протягивая Гавриле что-то, вынутое из кармана.

      Гаврила увидал пестрые бумажки, и все в его глазах приняло яркие, радужные оттенки.

      – Эх!.. А я ведь думал: врал ты мне!.. Это – сколько?

      – Пятьсот сорок!

      – Л-ловко!.. – прошептал Гаврила, жадными глазами провожая пятьсот сорок, снова спрятанные в карман. – Э-эх-ма!.. Кабы этакие деньги!.. – И он угнетенно вздохнул.

      – Гульнем мы с тобой, парнюга! – с восхищением вскрикнул Челкаш. – Эх, хватим… Не думай, я тебе, брат, отделю… Сорок отделю! а? Доволен? Хочешь, сейчас дам?

      – Коли не обидно тебе – что же? Я приму!

      Гаврила весь трепетал от ожидания, острого, сосавшего ему грудь.

      – Ах ты, чертова кукла! Приму! Прими, брат, пожалуйста! Очень я тебя прошу, прими! Не знаю я, куда мне такую кучу денег девать! Избавь ты меня, прими-ка, на!..

      Челкаш протянул Гавриле несколько бумажек. Тот взял их дрожащей рукой, бросил весла и стал прятать куда-то за пазуху, жадно сощурив глаза, шумно втягивая в себя воздух, точно пил что-то жгучее. Челкаш с насмешливой улыбкой поглядывал на него. А Гаврила уже снова схватил весла и греб нервно, торопливо, точно пугаясь чего-то и опустив глаза вниз. У него вздрагивали плечи и уши.

      – А жаден ты!.. Нехорошо… Впрочем, что же?.. Крестьянин… – задумчиво сказал Челкаш.

      – Да ведь с деньгами-то что можно сделать!.. – воскликнул Гаврила, вдруг весь вспыхивая страстным возбуждением. И он отрывисто, торопясь, точно догоняя свои мысли и с лету хватая слова, заговорил о жизни