обязательно расспрошу. У него изрядная память, помнит все, даже то, что и не нужно помнить. Между тем я думаю, что произошло это примерно так. Мы учились в разных классах, поэтому поначалу присматривались друг к другу.
В отличие от меня, он был правильным учеником и отлично учился. Начальный участок пути из школы домой у нас совпадал, поэтому мы доходили до его дома, прощались, а я брел дальше.
Вероятно, интерес к некоторым темам у нас совпадал, а начального участка пути от школы к его дому нам не хватало, поэтому мы барражировали между нашими домами, пытаясь обсудить все назревшие вопросы. Так потихоньку мы сдружились и стали встречаться уже и после школы. Потом с ним мы проводили вместе почти все дни. Часто я оставался у них и на ночь, хотя до своего дома мне было всего сотни две метров, обсуждая при этом бесчисленные фантастические проекты, которые роились в наших головах, как пчелы. Часто вечерами мы не могли разойтись, провожая друг друга от дома к дому и обратно, решая, как нам казалось, проблемы, совершенно не терпящие проволочек и отлагательств.
Его отец вначале присматривался ко мне, и я думаю, дело здесь не обошлось без советников его школьного окружения, где я пользовался вполне заслуженной репутацией, что было, в общем, справедливо. Шло время, но так как никаких негативных действий и событий, связанных с моим участием, не происходило, в конце концов, присмотревшись внимательнее ко мне, он одобрил наши взаимоотношения. У моей матушки появились, наконец, свободные от вечерней порки часы, и по этой причине она заполнила их молитвами, воздавая всем святым за появление в наших краях семейства Загурских.
Но, как говорится, когда господь, утомившись от своих дневных трудов и забот, на минутку вздремнет, черт, который не смыкает глаз, не тратит времени понапрасну, пускается во все тяжкие, и в результате этого вмешательства между двумя друзьями возникла, мягко говоря, размолвка. А дело было так. Мне пришла в голову очередная идея, существа которой я уже не помню, да это и не важно. Уроки закончились, но будучи дежурным, мой друг остался мыть полы в классе. В это время мне срочно захотелось обсудить возникшие мысли с другом, и я, в грязных башмаках, размахивая бумажкой, на которой что-то было изображено, с одухотворенным лицом, направился прямо к нему по уже вымытым полам.
Как я уже говорил, Толя был правильным мальчиком и постарался выдворить меня из класса, а я все-таки был на год постарше и покрепче, поэтому более правым оказался я. Шваброй, находившейся поблизости, я, чтобы он не шевелился, прижал его к стене. После такого случая мы всю зиму избегали друг друга, выбирая разные дороги, хоть разминуться в нашем селении было сложно.
И я опять остался один, точнее сказать один со своими обычными приятелями. Тут правда снова вмешались силы добра, может быть и сам Бог, видя, что в тот момент, когда он находился в объятиях Морфея, с верноподданными случилась