с визитницами, телефонами, “блэкберри” и аккредитационными картами, болтающимися на загорелых шеях. Все несутся со встречи на встречу, держась плотного расписания показов, ланчей и фуршетов. Со сколькими людьми тебе удастся познакомиться, сколько связей удастся завести, чтобы прочли твой сценарий, чтобы финансировали, продали, прокатывали твой фильм?
С одной стороны искрится на солнце Средиземное море. По всему пляжу островерхие павильончики, и в каждом сидит какая-нибудь национальная кинокомиссия, пытающаяся уговорить кинематографистов потратить производственный бюджет на съемки в ее бесподобной стране со сногсшибательной натурой и благоприятными налоговыми льготами.
С другой – вольготно расположились роскошные отели первой линии: “Мариотт”, “Мажестик”, “Карлтон”, “Мартинес”. Праздные здания задрапированы афишами фильмов, иные в пять этажей высотой, за которые прокатчики заплатили тысячи евро, стремясь наделать шуму на самом знаменитом кинофестивале в мире.
Наделать шуму – это, конечно, главное.
Запуск нового фильма требует хорошо продуманных тематических вечеринок на далеких виллах в горах, или на крышах дворцов, или на яхтах, пришвартованных в порту, – или же, для избранных, на яхтах, стоящих на якоре в заливе, до которых нужно в атмосфере таинственности добираться на моторке. Я уверена, что бюджеты некоторых таких вечеринок оставляли далеко позади бюджет всего нашего фильма.
Кто закатит самую грандиозную вечеринку на самой большой яхте? Или повесит самую большую афишу, скрыв отель “Мартинес” за броским изображением исполнительницы главной роли и запоминающимся названием фильма? О каком из новых фильмов будут на следующий день писать профильные издания, говорить на встречах за завтраком или на бегу между показами, – все, как один, в огромных темных очках, чтобы скрыть колоссальное похмелье?
Одним концом Круазетт упирается во Дворец, где каждый вечер в честь очередной премьеры красная широкая ковровая дорожка приветствует бомонд и ослепительные фотовспышки добавляют к яркости средиземноморского солнца. В сторонке стоят приунывшие французские подростки во взятых напрокат смокингах и дурно сидящих вечерних платьях с чужого плеча. Они держат плакатики с мольбами о лишнем билете на премьеру (поскольку на показах обычных зрителей не бывает и соблюдается дресс-код).
Отправляясь туда впервые, я собралась неправильно. Ну откуда девчонке-китаянке из Флашинга знать, как собираются на Каннский кинофестиваль? Я, в общем, была достаточно уверена в своей внешности, чтобы не беспокоиться на ее счет. Но Сильвия не предупредила меня, что для того, чтобы просто исполнять свои профессиональные обязанности в Каннах, мне нужно было одеваться так роскошно, как я никогда прежде не осмеливалась.
Канны – это своего рода подиум, и если ты женщина, тебя будут воспринимать всерьез только если ты стройная, волосы у тебя блестят, на тебе платье, которое тебя красит, и непременные темные очки. К счастью, первым двум критериям