одного октябрьского щелчка, – возразила Мирабель.
– Труд маленьких колдуний! – не согласилась тётя Пруди. – Магия! Или копайте.
Я ушла к противоположному боку тыквы, чтобы, пока никто не видит, попытаться сотворить своими руками хоть что-то магическое. Но сколько бы я ни вращала кистями, ничего не происходило, и, вздохнув, я снова взялась за вилы.
Внимание! Продукты питания, в том числе супы, хлеб и гигантские овощи, почтой не доставляются.
– Копайте, маленькие колдуньи! – тётя Пруди энергично всадила свои вилы в землю. – До основания!
– Копайте до основания! – пропищала Мирабель. – Если хотите избежать безумной тёти негодования!
Я фыркнула, не поднимая головы.
– До основания! Копайте! – обернувшись, согласно крикнула тётя Пруди. И поправила нас: – Не «безумной тёти»! А «тёти Пруди»!
– Ой, – прошептала я, и дальше мы копали молча, выгребая землю вокруг тыквы. За тринадцать лет она успела глубоко в неё погрузиться.
Я не заметила, чтобы Мирабель применяла магию, но её вилы стали меньше и окрасились в фиолетовый, и рыть землю у неё получалось гораздо лучше, чем у меня.
– Стоп! – скомандовала тётя Пруди, когда мы выкопали круг вокруг тыквы. Это было немного похоже на то, как ножом отделяешь край бисквита от формы, только грязнее и без награды в виде десерта.
Тётя Пруди подняла указательный палец, и тыква с глухим стоном вознеслась над землёй и зависла в воздухе, явив грязное дно и дыру в почве, из которой во все стороны побежала и поползла разная мелкая живность.
– Домой! – объявила тётя Пруди, и мы с Мирабель, потные и перемазанные в земле, недоумённо на неё уставились. Она поторопила: – Шагом марш!
– Внучки? – окликнула нас женщина, работающая на своём участке, когда мы, притворно придавленные тыквой, проходили мимо. Она попыталась к нам подойти, но всякий раз, делая шаг в нашу сторону, будто натыкалась на невидимую стену из желе, и её отбрасывало назад. Наша магия скрывала нас от людей и сбивала их с толку.
– Племянницы! – крикнула в ответ тётя Пруди. – Хулиганки.
– Как мило. Вам есть чем гордиться! – сказала женщина, вышагивая на месте.
– Горжусь тыквой! – ответила тётя Пруди и повернулась к нам: – Идёмте, маленькие колдуньи!
И мы зашагали дальше. Расстояние между нами увеличилось, и женщина наконец смогла сделать шаг вперёд и с ошеломлённым выражением лица уставилась нам вслед. Не знаю, что она видела, и, вполне вероятно, она тоже не до конца это понимала.
По пути домой тётя Пруди перечисляла все свои любимые прозвища:
– Тётя Садовод. Тётя Огородница. Тётя Урожай. Тётя Сажательница. – Она засмеялась, вынудив нас с Мирабель застыть в ожидании, когда она насладится собственной шуткой. – Тётя Сажательница! Ха! Ха!
Её веселье прервала крупная птица, пронёсшаяся почти над самыми нашими головами.
Ворона… нет – ворон? Точно не голубь. И вообще, это не важно. Главное, что это была большая тёмная птица.
Над нами кружила уже