отстегнула поводок Боуи.
– Я тут подумала, может, на ужин что-нибудь закажем? Как насчет «Сьюзи бургерс»? – Его любимое место.
– Вообще-то я думал сегодня посидеть с ребятами. – Тыльной стороной ладони он вытер пот со лба и пошел на кухню. Я пошла следом.
– Какими такими ребятами? – Слишком уж быстро он завел новых друзей.
– Браунинг, Грифф и Зверь. – Достал из холодильника бутылку воды, открывает.
Стою соображаю. Джаред Браунинг, Марк Гриффин и Адам Стетсон. Друзья детства; эти прозвища они получили, когда играли в бейсбол. Хадсон познакомился с ними подростком.
– Думала, они разъехались, – задумчиво произнесла я.
– Не-а. – Он сделал глоток.
Вода попала на бороду, и мне вдруг подумалось: как же, наверно, жарко бегать с такой штуковиной на лице. Знаю, это сейчас модно. Если что, я еще не отстала от жизни. В городе постоянно вижу ребят с бородищами, одетых в обтягивающие джинсы, длинные футболки, а на лице – очки в толстой черной оправе. Сюзанна говорит, что молодежь, которая у них работает, называет таких хипстерами. Даже муж Кендры Тео носит бороду, только она у него небольшая, аккуратно подстриженная. Хадсону тоже не помешало бы побриться, а то лица совсем не видно.
– Браунинг живет совсем рядом. Где-то год он провел с родителями в Орегоне, но потом вернулся. Говорит, слишком дождливо. Стетсон и Гриффин живут от нас в получасе езды.
– И куда вы собираетесь? – Я облокотилась на столешницу.
– Еще не решили. Может, посидим в баре или клубе. И кстати, Браунинг говорил о работе, вдруг что подвернется.
– Что за работа?
– Его дядя подрядчик, ищет себе помощника.
Он выкинул бутылку и, проходя мимо, коснулся рукой моего плеча.
– Все, пойду в душ.
Хадсон сказал, что встречается с ребятами, и я погрузилась в дежавю.
– Мам, – в трубке раздался короткий вздох. Связь плохая, шумит. – Приезжай быстрее. Кое-что произошло.
– Что-то серьезное? – Я села на кровать, сердце ушло в пятки. Рядом повернулся Даррен и включил на тумбочке лампу. Яркий свет ослепил меня.
– Очень серьезное, – его голос дрожал, со мной будто говорил ребенок, а не взрослый подросток. – Мама, мне страшно. Похоже, я влип. Приезжай.
Я вспомнила ту ночь, когда мы отмечали первый альбом. Как оставила его дома одного, а потом не отвечала на звонки, хотя он был ужасно напуган и не знал, что делать. Как и в прошлый раз, он позвонил мне, но теперь я ответила, он не попросит дать трубку отцу. Вот он шанс все исправить.
– Ладно, успокойся. Скажи, где ты.
Послышалось рычание, и это вернуло меня в реальность. Холодок пробежал по спине. Хадсон замер на месте.
– Боуи! – Его шерсть встала дыбом, зубы оскалены. С ним такое нечасто. Обычно он дружелюбный. – Хватит! Это Хадсон. Хадсона ты знаешь. – Но слова не помогают. Боуи гавкает. Снова рычит. Хадсон делает шаг назад. В груди ощущаю ужас, бросаюсь вперед. Встаю между ними, кладу руку на спину Боуи и аккуратно начинаю его гладить. – Малыш, все хорошо. – Чувствую, как он успокаивается.
Хадсон,