Хохлов, проснулся в нём оптимизм и он отчётливо нарисовал в мозге картину задержания Лешего в лесной землянке, которую легче всего выкопать примерно в двенадцати километрах от Семёновки в «Заячьем лесу». Там земля лёгкая, пушистая, песка в нем много. Один Миша дня за два её обустроит. А зайцев там в лесах столько, что наступаешь на землю и стесняешься зайца придавить ботинком. Так что, с голода Леший не помрёт. А вот выпивку будет брать в ближайшем совхозе «Ставропольском». А деньги где доставать на самогон? Или на бормотуху? Три способа всего: заработать, украсть, занять.
Андрей вернулся в «тошниловку» и вывел на улицу уже в меру придуревшего от коктейля «Агдам-пиво» Витюшу Шанина.
– Поможешь Лешего поймать? – спросил Хохлов, держа Витюшу за рукав.
– Да он не виноват, – Витюша попытался освободиться, но не смог. – Мальцев хотел лицо ополоснуть. Пьяный был. Дурно стало. И наклонился к воде. Лодку качнуло, он и выпал. Мы и не заметили как он в воду слетел. А когда заметили, он подплывал к отмели возле камыша. Там, видать, его судорога и скрутила. Утоп. Но мы не видели.
Хохлов закатил глаза к небу. Постоял так, пожевал губами. Разозлился.
– Ты, блин, пока проходишь свидетелем, Шанин. Поэтому не выделывайся и не ври. А то составлю протокол, что Леший его в шею ткнул. Это есть в экспертизе. Но он не вывалился после этого. А когда ты лично его подтолкнул – тут он и выпал. И ты уже не свидетель, а соучастник убийства. Как тебе? Свои пять лет огребёшь. Леший пятнадцать. Может десять если прокурор определит не преднамеренное, а убийство по неосторожности.
Но тебе и пять – выше головы. Зачем оно тебе, свободу терять? Тут ты всем добрый, безвольный, отзывчивый товарищ. Врагов нет. Ты робкий и потерянный. И здесь таких никто не трогает. Живешь, никому не мешаешь. Ну и живи, пей пока не помрёшь от какой-нибудь напасти. А на зоне быть тебе шнырём на побегушках. Или «петухом». Ты тихий, мягкий лицо красивое как у девушки. «Опустят» – моргнуть не успеешь.
– Но своих предавать – это же подло, – Витюша нахмурился и губы его задрожали. – Мне потом в Семёновке не жить. А уехать в Зарайск уже и не пробую. Денег нет на билет и на первое время. Пока не устроюсь в городе работать. Есть не на что, ночевать негде.
– А ты мог бы человека убить? – Хохлов отпустил рукав и посмотрел Витюше в глаза.
Витюша выпил основательно, поэтому его прошибла сентиментальность и он хлюпнул носом. Заплакал без слёз.
– Ну, ты что, Андрей! Мы ж с тобой учились в одном классе. Ты меня знаешь как хирург внутреннее содержание чувака, которого он резать будет. До количества извилин в мозгах ты меня изучил. Конечно, не смогу убить. Знаешь же. Я даже стукнуть кого-нито по башке не могу за дело. Характер мягкий. Да и добрый я. Все говорят. Сам-то я не думал об этом. Но вот как я тебе разыщу Лешего? Милиционер-то ты.Знаешь разные приёмы и способы. А я могу железо обрабатывать напильниками и самогон пить. Всё. Это тебе и есть весь навыворот Витя Шанин.
– И поэтому Леший тебе «свой»? Потому, что