книги, постоянно узнавать новое – “Все, что попадает к нам в голову, остается там навсегда. Причем, большая часть информации усваивается неосознанно и без нашего контроля. Мы боимся отравить желудок шавермой, но не боимся замусорить голову». Всё, что приносит ненужные переживания, заставляет скатываться в негатив, поэтому нужно тщательно подбирать и фильтровать круг общения”.
В одном из последних интервью писательница Людмила Улицкая прочитала свое написанное в день интервью (то есть в середине этого января) стихотворение:
“Это время предсмертия может длиться долго,
но закончиться сразу, в единый миг.
И спадет завеса, и засияют звезды
там, где видеть их глаз не привык.
И отменится все, к чему мы привыкли:
буквы, ноты и сам язык.
И опять мир услышит вздохи матери–роженицы
и ребёнка призывный крик”.
К слову о продуктивности в её почти 80: у писательницы только что вышла новая книга “Моё настоящее имя”.
В письме Владимиру Познеру одна пожилая дама писала:
«Старость это дар. Сегодня я, пожалуй, впервые в жизни стала тем человеком, которым всегда хотела быть. … По мере того как ты стареешь, все легче быть искренним. Ты меньше заботишься о том, что другие думают о тебе. Я больше не сомневаюсь в себе. Я даже заработала право ошибаться. … Старость освободила меня. Мне нравится тот человек, которым я стала."
И еще одна сцена, описанная Юрием Трифоновым в романе “Время и место”:
“… на другой конец скамейки села женщина, держа над собой выцветший, когда-то черный зонт. Женщине было лет семьдесят. Её шея напоминала гусиную, а рука, державшая зонт, была усыпана темно-рыжим старческим пеплом. Антипов посмотрел на старуху, услышав голос: «Вот еще одно лето. И никакой радости». – «Почему же?» – спросил Антипов. После долгого молчания и вздоха, означавшего, что никто не собирался начинать с ним разговор, старуха произнесла: «Потому что человек должен любить. И быть любимым. Все остальное не имеет смысла». Посидев немного, она поднялась и двинулась по аллейке, едва переставляя ноги”.
В каком-то старшем классе – восьмой? девятый? – учительница по литературе предложила билеты на спектакль школьного драмкружка где-то на улице Стара–Загора, посвящённый годовщине дуэли Пушкина и Дантеса у Чёрной речки. Мы собирались пойти с одноклассником, который был очень важен для меня. Договорились встретиться на моей автобусной остановке. Он не пришёл. Было морозно, темно и пустынно, лишь пьяный мужик спал на лавке. Я расстроилась, но на спектакль поехала.
Всё в той чужой школе было необычно, по-взрослому, не по-самарски. Спектакль по книге Марины Цветаевой “Мой Пушкин” проходил в столовой, столы были сдвинуты к стенам, плотные ряды занятых стульев закруглялись вокруг центрального пятачка, где и происходило действо.
Читали двое: он и она. Он – учитель литературы