грустным взглядом. – И ты была такая же… когда-то.
– Все мы были другими в юности, – тоже со вздохом ответила жена. – Жизнь придавливает так, что ни красоты, ни радости не остается. Только тяжелая работа. Хотя нам и грех жаловаться. Детей нажили, живем – другие завидуют. Так что…
– Молодость, молодость… ты думаешь, это тот парень? Ну… что у нее живет? Это он маг?
– Ну а кто еще? Она постоянно с ним. И приезжает с ним, и уезжает с ним. Это он ей лавку и устроил. Его к ней Вад привез, я видела. В прошлый раз, когда ее увидела, хотела у Вада узнать, что это за парень и где он его взял. Вад же у рынка стоит, так что мне все равно было мимо него идти. Ну, так вот: я спрашиваю, а он только лыбится, и ничего не говорит. А когда я на него напустилась, мол – чего молчит, жалко сказать, что ли? – он меня так послал, что у меня чуть уши на отлетели! Говорит, не лезь ни в свое дело, а то между ног склеится, и муж выгонит. Вот же гад!
– Хех! – фыркнул пекарь. – Вад никогда в кошель за словом не лазил. Лихо отбрил!
– Все вы, мужики, сволочи! Все заодно! – зло прищурилась жена. – Звал меня замуж Оган, отказала! За тебя вышла! Уж он бы точно не дал зарасти между ног-то! А ты когда в последний раз со мной был? Не помнишь?
– Знаешь, моя дорогая… ты помеси-ка тесто днями и ночами, и сразу память отшибет! – сдвинул брови мужчина, но рассердившаяся жена не отставала:
– То-то ты нее как смотрел! Все жопу разглядывал! Да сиськи! Что, на молоденьких потянуло?! Нехороша я тебе стала? Постарела, да? Сам из меня все соки выжал, превратил в рабыню, а теперь молоденьких надо? Да, зря я за Огана не вышла… сейчас бы в сметане лежала, да медом поливалась! Эх, ты…
– Ну, ну… перестань! – пекарь неловко притянул к себе жену и обнял, вытирая слезы на ее глазах большими пальцами, испачканными в муке – Я когда смотрю на тебя, вижу ту девчонку, которая так лихо отплясывала на празднике. А Огану я тогда нос разбил, помнишь? Он к тебе под подол полез, а я увидел – эх, и врезал ему! А потом мы с тобой в сарай к дяде Патру залезли, и на соломе я тебя в первый раз… ты так стонала, я так завелся – просто сожрал бы тебя всю! Ох, как я тебя хотел!
– Хи хи хи… – жена радостно хихикнула. – Да, Оган летел по воздуху шага два! Он мне в трусики залез, гад! А стонала я потому, что во-первых было больно в первый раз, у тебя хозяйство… ого-го! А во-вторых этот гад Патр вилы там бросил, деревянные, здоровые, и они мне прямо в задницу кололи. Ты на меня лег, дергаешься, как ненормальный, а вилы каждый раз мне в зад втыкаются. А сказать не могу! Ты ведь рот зажал, чтобы не стонала! А то вокруг все ходят, услышат еще! Вот мой первый раз!
– Ха ха ха… и ты все эти годы молчала?!
– Да как-то к слову не пришлось. Кстати, мы тогда Димитра зачали. Когда женились, я уже на сносях была. По молодости ты вообще как ненормальный был – чуть куда в уголок зайду – тут же юбку задираешь и пристраиваешься. Думала – всю жизнь так будет.
– И я думал… – вздохнул пекарь, притянул жену к себе покрепче и погладил по спине. – Прости, милая, не смог обеспечить