голая, да супротив теченья, словно ножом угол вышел, такой острый, что боже упаси. Вот проведал мой молодец, с чем бог несет судно. Не сказал никому ни слова, пошел с утра, засел в кусты, в ус не дует. Проходит час, проходит другой, идут, понатужившись, лямочники, человек двенадцать, один за другим, налегли на ремни, да и кряхтят, высунув языки. Судишко-то, видно, не легонько, да и быстрина-то народу не под силу! Вот мой молодец и прожди, чтоб они скалу-то остру миновали саженей на полсотни. Да как выскочит из-за кустов, да как хватит саблей поперек бичевы, так и перерубил пополам, а лямочники-то как шли, сердечные, так и шлепнулись оземь носами. Тут он кого кистенем, кого кулаком, а кто вскочил да давай бог ноги! Понесло судно назад по течению, прямо на скалу. Всполошились купцы, никто и стрелять не думает, думают только, как бы миновать угол, чтобы судна-то не разбить! А мой молодец одной рукой поймай бичеву, а другой ухватись за дерево, да и останови судно: «Эй вы, аршинники, купцы! удалые молодцы! Бросайте в воду сабли да пищали, честью прошу, не то бичеву пущу, так вас и с грузом поминай как звали!» Купцы навели было на богатыря стволики, да тотчас и опустили; думают: как же это? убьем его, так некому и бичевы подержать! Нечего делать, побросали оружие в воду, да только не все, думают, как взойдешь, молодец, на палубу грабить судно, так мы тут тебе и карачун! Да мой богатырь не промах. «Добро, говорит, купчики голубчики, пошло оружие ко дну, ступайте ж и вы, куда кому угодно! А сказать другими словами: прыгайте с судна вниз головами!» Они было замялись, а он, ребятушки, зацепил бичеву за дерево, схватил пищаль, да и пустил по них пулю. Тут все, сколько ни было их, попрыгали в воду, словно лягушки. А он кричит: «Не плыть сюда, приставай к тому берегу, не то всех, как уток, перестреляю!» Что, ребята, каков богатырь?
– Молодец! – сказали разбойники. – Вот уж подлинно молодец! Да что ж он с судном-то сделал?
– С судном-то? А намотал на руку бечеву, словно нитку с бумажным змеем, да и вытащил судно на мель.
– Да что ж, он ростом с Полкана, что ли?
– Нет, не с Полкана. Ростом-то он не боле мово, да плечики будут поширше!
– Шире твоих! Что ж это, на что ж он похож выходит!
– Да похож на молодца: голова кудластая, борода черная, сутуловат маленько, лицо плоское, да зато глаза посмотреть – страх!
– Воля твоя, атаман, ты про него говоришь, как про чудо какое, а нам что-то не верится. Уж молодцеватее тебя мы не видывали!
– Не видывали лучше меня! Да что вы, дураки, видели! Да знаете ли, – продолжал Перстень с жаром, – знаете ли, что я перед ним ничего! Дрянь, просто дрянь, да и только!
– Да как же зовут твоего богатыря?
– Зовут его, братцы, Ермаком Тимофеичем!
– Вишь, какое имя! Что ж, он один, что ли, без шайки промышляет?
– Нет, не один. Есть у него шайка добрая, есть и верные есаулики. Только разгневался на них царь православный. Послал на Волгу дружину свою разбить их, голубчиков, а одному есаулику, Ивану Кольцу, головушку велел отсечь да к Москве привезти.
– Что ж, поймали его?
– Поймали было царские люди