столько вопросов. Отвечаем по порядку. Насчёт выживания – захотим выжить, выживем, так ведь, Игорь Валентинович?
– Абсолютно так, всё от нас зависит…
– По второму вопросу – честно скажу, что не знаю… Но, думаю, вряд ли… Слишком как-то в это не верится… Сейчас бы уже радиоактивные дожди бы шли…
– А может, он уже и радиоактивный идёт, мы же не знаем…
Мы с Игорем Валентиновичем переглядываемся, и все трое смотрим на идущий на улице дождь… Игорь Валентинович встаёт, подходит к дверному проему, протягивает руку под дождь, возвращается к нам:
– Не, не похоже… и кожа не слазит… – пытается шутить Игорь Валентинович…
– Давай, Саша, не будем переживать раньше времени… слишком много трагического за один день, – говорю я.
Саша кивает головой и уходит к себе.
Я тоже иду к своему месту. Достаю свои бумаги. Перечитываю и правлю написанное ранее, дописываю новое… Так проходит несколько часов.
Темнеет. Наступает ночь. Ложусь спать. Ольга приходит ко мне, укрывается вместе со мной пледом:
– Как же я соскучилась по тебе, солнце мое…
– Я тоже соскучился, радость моя…
Ольга обнимает меня, шепчет:
– Я не хочу спать…
– Я тоже… хочу… но-о… никто же не спит, не удобно как-то…
– Нет, нет… Я не про это… Я просто хочу тебя послушать… Расскажи что-нибудь… расскажи мне…
– Что же тебе рассказать, красивая ты моя?… Я расправляю Ольге волосы, глажу их и рассматриваю её лицо…
– Расскажи что-нибудь интересное, необычное… твоё…
– Хорошо, расскажу… слушай сказку (тогда)…
– Сказку?
– Да… первую сказку…
– Ого, а их у тебя много да?
– «Их есть у меня»… слушай тогда, не перебивай, хорошо… они небольшие… -И я начал:
Пёс, ворона и Император 001
Идём мы далее по маршруту… Как вы оказались здесь со мной, пёс и ворона?… (И) чем ещё этот лес отличается от того?.. Там бездна ближе, а здесь она (пока) даже не мелькает… Отчего же это, оттого, что там ты был один, а здесь вас много, от этого, может быть? – рассуждает Император…
Всё может быть… Из мельканий формируется картина мира, но мелькание утомляет и, взрослея, люди научаются не смотреть на мелькание. Люди всегда в своём уме, но опыт подсказывает им, что иногда надо (и) прислушиваться. Они и прислушиваются, а иногда прислушиваются и к ним… Так периодически объект меняется местами с субъектом… и наоборот…
А чтобы человек состоялся как субъект, к которому прислушиваются не по иерархическому признаку, а по внутренней потребности, ему нужно набрать критическую массу состоявшихся, интересных другим людям событийностей.
А зачем, спрашивается, нужна ему эта «прислушиваемость» к нему? Чтобы он мог обсудить с прислушивающимися важные, как ему кажется, большие и маленькие мысли и мыслята, и, причём, не только эти «мысли-мыслята» сами по себе, но и формы, и качество