таким огромным, как арбуз. Даже смотреть на него было страшно. Казалось, что ты взорвешься прямо у меня на глазах. Из живота выходили газы. Обычно это случалось по ночам. У тебя с Джоном была одна спальня. Он жаловался, говорил, что ему нечем дышать. Да, ты мог обкакаться…
– Ты путаешь. У меня не было проблем с животом.
Он смотрел вдаль, на низменность, за которой видна Миссисипи. Река блестела под солнцем, словно стальная змея. Встречу с матерью, их разговоры он представлял себе как-то иначе, без этих болезненных фантазий о животе и гитаре. Впрочем, все это не имеет значения, через десять минут она забудет, о чем они говорили, забудет, что приходил сын. Ужасная болезнь. За что Бог наказывает человека. Сначала делает ему щедрые подарки, – жизнь, здоровье, молодость, счастье, любовь, – а потом все забирает обратно. Это жестоко, несправедливо, это больно, но так уж все устроено на этом свете, – сначала все, а потом ничего.
– Мне не разрешают выходить из здания. Они говорят, что я уйду неизвестно куда и потеряюсь.
– Ничего, потерпи, – сказал Джон. – Скоро я вернусь. И уже никуда не уеду. Мы будем ходить к реке. Каждый день. И долго гулять. Там есть дорожка и стоят лавочки, чтобы люди отдыхали. Долго-долго будем гулять и вспоминать старую жизнь. Мы возьмем с собой бутерброды и кофе в термосе. И уйдем очень далеко.
– Запомни: когда живот вздувается, ты все рано должен себя контролировать. Наверное, твоей жене не нравится, когда тебя дует ночами.
– Мама, с женой я давно развелся. А газы меня не мучают.
Мать замолчала. В эту минуту лицо как-то изменилось, просветлело. Показалось, что к ней вернулась память.
– Томас обещал забрать меня отсюда. Он купил роскошный дом в Майами. А я всю жизнь мечтала погреться на солнышке. Жить там, где нет пасмурных дней. Где вечное лето. Он сказал, что я буду с ним вместе, в его новом доме. Все вместе, одной семьей. Где он сейчас?
– Он работает в Москве. Сейчас он занят, но скоро освободиться. И сразу же приедет к тебе. Заберет отсюда, если ты этого захочешь, и вы вместе отправитесь к нему. Том скучает по тебе. И просит прощения за то, что не смог приехать. У него очень много дел в последнее время.
– Ко мне приезжала, – мать стала щелкать пальцами, вспоминая имя внучки, – Приезжала, ну, как же ее… Моя внучка. Как же ее? Такая высокая и худая. С длинным носом. Перл, вот как. Она очень хотела, чтобы мы жили вместе. Но как это все утроить?
– Не волнуйся. Как-нибудь устроим.
– Я долго решала, что делать с домом. Наверное, его надо продать. Как ты думаешь?
– Возможно. Как хочешь.
– Ладно, Джон, иди. Тебе надо отдохнуть перед завтрашним концертом. Иди… И не забудь прислать приглашение.
– Я еще посижу. Нам некуда спешить.
Разговор продолжался около часа, вопросы, что задавала мать, время от времени повторялись. Джон подумал, что болезнь берет свое, улучшений не заметно. Прошлый раз мать его узнала с первого взгляда. Не приходилось повторять одно и то же по нескольку раз, худо-бедно память удерживала информацию. Может быть, это ухудшение – временное, так бывает. Через неделю или через месяц