говорил с Мишей, он страшно переживает. Ты ложись, поспи.
Пока Надя заматывала Марине запястья бинтом, Виноградов разобрал диван. Марина легла, и он укрыл ее пледом и даже заботливо подоткнул со всех сторон.
– Ой, Марин, а что у тебя ноги такие холодные? – не удержался и захихикал он.
– Потому что раньше это был хвостик и я была русалочкой и плавала в море глубоко-глубоко… – горестно ответила она.
– А нос почему холодный? – спросил Руслан, дотронувшись до ее лица. – Вместо носа у тебя хобот, что ли, был? Ты что, кальмаром была? – громко захохотал он.
– Виноградов! Ты можешь проявить хоть чуточку такта! – возмутилась Надя.
– Да я максимально тактичный!
– Ты максимально токсичный!
– Да, я такой! Ну ладно, Марин, ну не плачь, я же не со зла!
– Да я не из-за тебя вовсе. – Марина вытерла слезы и глубоко вздохнула. – А если я тут засну, как остальные поместятся?
– Разберемся, не волнуйся.
– Нет, я могу лечь на раскладушку, – продолжила она.
– Ну уж нет, – заявил Поль, – Марина будет спать на диване!
– Однажды мы спали втроем на раскладушке, причем двое из нас трахались, – вспомнил Антон. – Главное, чтобы девочкам было удобно.
– Так, идите уже отсюда! – замахала руками Надя. – Пусть человек заснет.
– Я хочу водки, – попросила Марина.
– И принесите Марине водку.
Она погладила подругу по голове:
– Не плачь. Ты потрясающий поэт.
Через какое-то время Марина заснула, и Надя вернулась на кухню.
Спать ложились уже под утро. На разобранном диване вместе с Мариной устроились Надя и Ася. Антон повалился на раскладушку, Поль с Машей заняли кровать Руслана. Он же, кинув на пол одеяло где-то между диваном и раскладушкой, лег и сразу же отключился.
Надя перед тем, как забраться в постель, достала из рюкзака книгу Лялина. Она хотела перечитать надпись, но потом передумала, погладила зеленую обложку и положила книгу обратно в рюкзак. Улыбаясь, она осторожно легла и укрылась одеялом. Сомнений не было.
12. Учителя и ученики
Это внезапное счастье, которое, возможно, существовало лишь в ее голове, расцветило мир новыми красками, и такой палитры Надя еще не встречала. Первые осенние заморозки походили на весеннюю оттепель, небо даже в самую пасмурную погоду казалось синим и высоким, а пролетающее над Литинститутским двориком – о, оно раскачивалось, как на качелях, приближаясь к земле так близко, словно хотело забрать Надю и унести в стремительную и необъятную ультрамариновую даль… Да что там небо, весь мир словно обрел крылья и готов был нести ее, куда Надя прикажет. Больше она не сомневалась. Что-то огромное и неизбывное стало частью ее. Неодолимое и выходящее за границы всего, что она знала раньше. Надю немного пугало ощущение неизбежности грядущего, словно они уже были любовниками, но по какой-то досадной нелепости сейчас вынуждены сделать перерыв в отношениях, притворяясь преподавателем и студенткой. Предчувствие чего-то большего,