продаётся вдохновенье,
Но можно рукопись продать.
И поэт с готовностью соглашается:
⊲ Вы совершенно правы. Вот вам моя рукопись. Условимся.
Пушкин любил прихвастнуть: «Я живу только с дохода от тридцати шести букв алфавита»…
…но при этом на пару с отцом регулярно перезакладывал в Опекунском совете тысячу крепостных – по десять целковых за душу. Сделавшись за пять лет до смерти камер-юнкером, уже в этом придворном ранге Пушкин взял из казны ссуду в 30 000 рублей, которую так и не вернул. Николай Первый распорядился платить ему ежегодное жалованье – 5 000 рублей, половина которых уходила на оплату двенадцатикомнатной квартиры с помещениями для двух десятков слуг, каретным сараем и дровами. После смерти Пушкина вдова и четверо малолетних детей получили в наследство долги почти на 140 000 рублей, целое состояние. Неподъёмную сумму выплатил император из личных денег.
В подобных случаях принято говорить: по доходам и расходы. Только расходы Александра Сергеевича оказались ощутимо больше доходов.
Как это было у Чехова?
Внук крепостного крестьянина, выкупившего себя с семьёй на волю, Антон Павлович Чехов к началу XX века был одним из самых дорогих российских писателей: ему платили до 1 000 рублей за один печатный лист, то есть за шестнадцать книжных страниц…
…но в двадцать три года, начиная литературную деятельность, он получал скромный оклад – 100 рублей в месяц – и жаловался: «Нет сил переменить свой серенький, неприличный сюртук на что-либо менее ветхое».
На пятом году писательства Чехов заставил издателей повысить гонорар втрое – с пяти копеек за строку до пятнадцати. Это далось дорогой ценой:
⊲ В «Газету» я писал, но через силу, поневоле, чтоб не заставить свою фамилию жить на чужой счёт, писал мерзко, неуклюже, проклиная бумагу и перо. Будь у семьи деньги, я, конечно, не писал бы и туда.
И ещё:
⊲ Душа моя изныла от сознания, что я работаю ради денег и что деньги центр моей деятельности. Ноющее чувство это вместе со справедливостью делают в моих глазах писательство моё занятием презренным, я не уважаю того, что пишу.
Вот как не надо писать, по точному и беспощадному мнению мастера.
В тридцать два года Чехов, уже известный всей читающей России, купил имение Мелихово с поместьем в 213 десятин земли – это 23 200 соток или 324 футбольных поля – за 14 000 рублей…
…только денег таких у него не было. «Уплачено продавцу-художнику наличными 4 000 и закладною в 5 000 по 5 % на десять лет. Остальные 4 тысячи художник получит из земельного банка, весною, когда я заложу именье в оном банке. Видите, как выгодно! Через 2–3 года у меня будет 5 000, и я погашу закладную, и останусь при одном только 4-тысячном банковском долге, но извольте-ка прожить эти 2–3 года, шут возьми! Дело не в процентах – их немного, меньше 500 в год, – а в том, что всё время обязан думать о сроках и о всякой гадости, присущей долговым обязательствам».
В тридцать пять лет Чехов признавался: «Деньги нужны адски. Мне нужно 20 000 годового дохода, так как я уже не могу спать с женщиной, если она не в шёлковой сорочке».
В