в какой-нибудь райцентр после зачистки. Многие люди не желали или не имели возможностей покинуть свои дома, оказавшиеся на линии фронта, поэтому в каждой деревне и в каждом городке всегда оставались гражданские. Вряд ли найдётся кто-то более беспомощный в этом мире, чем гражданское население во время войны, а ведь слабость одного зачастую пробуждает жестокость в других. То, что происходит в сотнях подобных райцентров после захвата покрыто мраком, а однажды побывавшие в таких местах, старались об этом больше никогда не вспоминать.
Сейчас Марк находился далеко от полей сражений, в небольшом высокогорном городке на санаторном лечении, куда его отправила обыкновенная серая ворона. Никто из его товарищей рядом не обратил внимания, как она, прилетев, села на отвал окопа. Птица оказалась автономным роботом с программой самоуничтожения. Всё, что он помнил – это холодный окоп, покрытое тонкой коркой льда месиво под ногами, крики соратников, разбегающихся в разные стороны от странной птицы со стеклянными глазами, и темноту. Осколок пробил плечо товарища и на излёте проник через надбровную дугу на глубину в несколько миллиметров. Извлечь его ни один хирург не решился, поэтому Марк смирился с тем, что всю оставшуюся жизнь придётся ходить с “подарочком” в черепе. Возможность ходить уже сама по себе казалась относительно хорошим бонусом, ведь далеко не каждому, кто попал в эту мясорубку, так повезло как ему. После осколочного ранения он попал в военный госпиталь, а потом был комиссован и направлен на длительную реабилитацию. Кусочек металла, изменивший его жизнь, размерами был немногим больше спичечной головки, но даже такая мелочь порой способна доставить хлопот. О возвращении в войска речи не шло сразу по нескольким причинам: во-первых, кусок стали в черепе даёт право оформить инвалидность, во-вторых – Марк презирал войну и до попадания на фронт, а после возвращения «оттуда» он бы согласился на жизнь в самых захудалых условиях, но только подальше от этого ужаса. Этим он отличался от псов войны, не представляющих жизнь без оружия. Тем обязательно хотелось признания, наград, привилегий и особого отношения после их подвигов, заключавшихся в подбрасывании хвороста в топку войны. Правда, эволюция позаботилась о человечестве, ограничив энергию и возможности наиболее агрессивных представителей вида людей. Возможно, войны и революции являются одним из хитрых механизмов естественного отбора, ведь они пожирают своих отцов – наиболее пассионарных представителей общества. И дело даже не в физической смерти, а в утрате всякой потенции. Яркий пример – движение хунвейбинов в Китае, в своё время доминировавших над остальными фракциями в эпоху культурной революции. Молодые, фанатичные, с горящими сердцами, революционеры стали причиной беспрецедентных исторических событий для своей страны, но потом сами же оказались под катком системы, которую воздвигли. Революции нужны живые герои, а государству нужны памятники героям, ведь довольно сложно