и страх, которые вызывает Россия у своих соседей, являются наследием советского и царского империализма, а россияне как таковые добрые, хорошо образованные и очень приятные люди». Впрочем, возможно он повторяет своими словами афоризм В. Ключевского:
«Русский человек лучше русского общества».
А от немцев мы отличаемся тем, что они открестились от гитлеризма, а у нас около половины населения превозносят Сталина.
С.: – Особенно поражают призывы переименовать Волгоград снова в Сталинград, а не в Царицын, что естественнее. Это несмотря на то, что прежнее имя города было узурпировано Джугашвили-Сталиным без всяких оснований. Странно слышать такое предложение от русских людей. Ведь мы тогда честно завоёванную народом победу в страшной битве за этот город символически отдадим вурдалаку, погубившему людей не меньше, чем Гитлер. Сталин всю войну отсиживался за кремлёвскими стенами, и что-то ни разу никто не видел его даже в пяти километрах от линии фронта. Как не чувствовать, что это просто оскорбительно для русского народа! Значит, тоталитаризм, насилие над своим народом, уничтожение миллионов людей – это для нас, получается, норма? Вот из таких фактов и формируется неуважение к нам у наших оппонентов за рубежом.
Р.: – В забавах с переименованиями городов в советское время больше всех не повезло Рыбинску: название его менялось аж четыре раза. Самое правильное – вернуть все отобранные большевиками названия, чтобы карту снова украсили Вятка, Симбирск, Царицын, которые и по звучанию намного приятнее, – и больше никогда не посягать на имена, данные не нами. А Калининграду присвоить короткое и справедливое имя Кант. Никто, даже немцы, возражать не будут.
С.: – Сейчас неприязнь к русским, дистанцирование от России – даже что-то вроде хорошего тона, знак принадлежности к достойному европейскому обществу.
Р.: – Это опять же относится больше к политикам. Когда наши граждане приезжают в европейские страны, то встречают вполне доброжелательное отношение со стороны местных жителей. В том числе в Польше, о которой в последнее время столько разговоров. Если, конечно, наши ведут себя сдержанно и уважительно.
С.: – Мы сами иногда делаем шаги как будто назло нашим западным партнёрам. Например, учредили праздник, связанный с избавлением от польско-литовских пришельцев, хотя сами бояре были инициаторами посадить на русский трон польского королевича. Социологи отмечают, что две трети россиян видят основания бояться стран Запада. И в то же время столько же соотечественников не возражали бы, чтобы их дети поехали учиться или работать в эти самые «опасные» страны. Очередной наш парадокс. Из чего можно сделать вывод, что подозрительность и боязнь европейцев в нашем обществе – не собственное ощущение, а привнесённое со стороны властей. Враг нужен для постоянного поддержания состояния консолидации нашего народа, чтобы он видел во власти свою защитницу и не стремился объединяться помимо неё. Кроме того, нам враждебное отношение