т. к. предприятие по факту могло получить меньшую от плана прибыль. (В 1931–1932 г. этот недостаток был исправлен, но в любом случае отчисления в бюджет оставались сверхвысокими).
Такие сверхвысокие отчисления от прибыли предприятий и жестко нормативный метод распределения остатка не оставляли ни малейших возможностей предприятиям для хозрасчета. Его место оставалось только в официальных лозунгах, партийных выступлениях, призывах, но не в реальной практике предприятий. Как издевательство над здравым смыслом и трудовыми коллективами звучат в тех условиях слова резолюции ХУП съезда партии: ”… основой хозяйственной деятельности должна быть борьба за внедрение хозрасчета во всех звеньях народного хозяйства, усиление планово-финансовой дисциплины, дальнейшее укрепление советского рубля – этого важнейшего рычага усиления хозрасчета и укрепления экономических связей между городом и деревней”.[35]
Когда речь идет о высокой ставке налога, изымаемой в бюджет прибыли, нужно иметь ввиду условность этого утверждения. В принципе государство могло забрать вообще все до копейки, и никто бы не возразил: все было государственным. Впрочем, зачастую так и было. Об этом свидетельствует такой факт: за четыре с четвертью года доходная часть сводного финансового плана первой пятилетки за счет поступления средств от обобществленного хозяйства была превышена по сравнению с намечавшейся на пятилетний срок на 19 млрд. руб.[36] Это было возможно только при неограниченном произволе однопартийного государства по отношению к предприятиям-производителям.
Конечно, все эти преобразования и в управлении народным хозяйством, и в кредитной, и в налоговой системах были нацелены на создание условий непосредственно для выполнения первого пятилетнего плана, но главным образом для создания экономической основы функционирования Административной системы. Родившись в 18-м году, в начале 30-х годов она получала завершенный облик.
Каковы основные черты экономического облика нового общества. Прежде всего, это монополизм экономики. Не будет преувеличением сказать, что все народное хозяйство стало гигантской монополией. Причем, это понятие включает несколько смыслов. Во-первых, установилась монополия единой государственной собственности на средства производства и продукт. Колхозную собственность нельзя считать кооперативной, т. к. по способу функционирования она мало отличается от государственный: жесткое подчинение планированию и указаниям партийных органов (что сеять, где сеять, когда сеять-убирать), фактическое изъятие государством созданного продукта по установленным сверху закупочным ценам (или бесплатно), фактическое назначение (при внешней процедуре избрания) партийными органами руководителей. Все это указывает, колхозники никогда не были коллективными собственниками. Во-вторых, переход к наркоматам (министерствам) привел к возникновению огромных отраслевых монополий. Отрасль-монополист диктует условия всем потребителям. В-третьих, отраслевой монополизм – лишь