во время очередного разговора об Олеськиной несчастной любви, мама вдруг безапелляционно заявила ей с нескрываемым отвращением в голосе:
– Я давно уже тебе сказала, что нечего тут ни на что надеяться! Он никогда не бросит свою семью! Почему ты никак не поймешь этого?.. У него есть жена и дочь, и ты прекрасно знаешь об этом! Они никогда не уходят от своих жен! И хватит уже, наконец, страдать и сходить с ума от своей ненормальной любви! Вот скажи, – за что хоть ты его любишь?.. Он же непутный!.. Он уголовник и алкоголик!.. И я давно уже тебе об этом говорю! Так что хватит здесь страдать!.. Давай приходи в себя, наконец, а то уже тошно смотреть на тебя!..
Вот это был поворот!.. На все триста шестьдесят градусов!..
На какой-то миг Олеся так и застыла с открытым ртом. Потом медленно закрыла его, совершенно уже ничего не понимая в этой жизни.
Она так и не осмелилась сказать своей маме, что давно уже, наверное, забыла бы об этом человеке, если бы та сама, изо дня в день, при любом разговоре не переводила речь на него и не настаивала на том, что Олеся должна продолжать любить его и ждать, потому что таких, как он, больше просто нет на этом белом свете, и он единственный, кто подходит Олесе так идеально, и она просто обязана спасти его от самого себя…
Много лет спустя, вспоминая обо всем об этом, Олеся снова и снова приходила к выводу, что ее мама была очень мудрой женщиной. Она умела выкрутиться из любой ситуации и повернуть ее в свою сторону так, как ей хотелось, – в зависимости от ее настроения на тот момент, наверное. А вот самой Олесе, к сожалению, милостивый Господь, похоже, водрузил голову на плечи только лишь с целью украшения. Как рудиментарный орган, – он, вроде бы, и есть, а пользы никакой не приносит…
Ей еще повезло, что он у нее вообще не отмер к тому времени, когда она научилась хоть как-то его использовать!..
К сожалению, Олеськина мама была очень тяжело больна. Возможно, просто смертельно. И все свое не слишком счастливое детство Олеська прожила с жутким чувством не проходящего страха за ее жизнь. Она всегда знала, что мама в любой момент может умереть, – или, в лучшем случае, стать обездвиженным инвалидом, за которым потребуется постоянный уход.
Этого Олеся, в принципе, не боялась и, разумеется, готова была, если такая беда приключится, верно и преданно ухаживать за своей любимой мамочкой. Лишь бы только она жила!.. Потому что другой вариант даже и представить себе было немыслимо…
Уход за мамой порой требовался уже и сейчас, потому что у нее регулярно случались тяжелейшие сердечные приступы, во время которых мама была совершенно беспомощна. Она лежала пластом, практически не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, и, бессильно глотая слезы, прощалась с родственниками. В первую очередь, с ухаживающей за ней непутной и непослушной дочерью, которая и была, на самом деле, извечной причиной ее плохого самочувствия.
Что поделать, – с дочуркой маме, явно, не повезло.