ответило мужским забубенным голосом:
– Привет, Варюха! Чего вскочила ни свет ни заря?
Варя, а это была она, от такой неожиданности чуть не испугалась, но, когда через секунду смятение прошло, она повернулась на голос, и увидела за соседским забором дядю Васю. Он застегивал ширинку и ухмылялся сквозь щель в заборе.
– Шо, испугалась?
– Не было печали. Нашел место. А ну, катись отсюда, алкаш хренов! – под рукой как раз стоял таз с дождевой водой и, схватив его, прямо с порога Варя окатила соседа с головой холодной водой. Чертыхаясь, дядя Вася рванул с места, споткнулся, запутался в собственных ногах, поскользнувшись на утренней росе, с размаху влетел головой в забор и, выбив пару досок, застрял. Варюха, увидев это, дико захохотала, да так, что на хохот из дома на крыльцо выскочил её дед Афанасий Петрович с крынкой молока в руке, но не удержался в проеме двери, налетел на Варю и, поскользнувшись, сбил её с ног, облив молоком, не удержал крынку в руке, схватился за край двери, а крынка, словно снаряд, выпушенный из пращи, со свистом улетела по диагонали в сторону забора и приземлилась аккурат на голову дяде Васи. Тот взвыл от боли.
– Это что за чертовщина? Что ты ржешь, как сивый мерин? Что случилось?
Но Варюха, лежа на земле, от смеха не могла вымолвить ни слова и только показывала в сторону забора рукой. Дед развернулся всей своей старческой фигурой и увидел преинтереснейшую картину: их сосед Василий, тот еще алкаш, торчал головой в заборе, потирал голову от ушиба и стирая остатки молока с лица, все что-то пытался сказать, но за Варюхиным смехом так ничего разобрать и не смог. Зато голос Армстронга был слышен очень хорошо.
Позавтракав, Варя выскочила из-за стола, чмокнула деда в щеку и со словами:
– Дед, я в клуб на репетицию! – выскочила из-за стола и улетела вихрем из дома.
Дед лишь махнул головой и сам себе сказал:
– Ну, прям я в молодости! Джаз-вумен, говоришь? Поглядим еще! – и стал допивать чай вприкуску с сахаром.
Дверь резко распахнулась, и в репетиционную комнату влетела запыхавшаяся Варя. Джинсовая юбочка слегка выше колен, водолазка в полоску, больше похожая на матроску: то синяя полоса, то белая, и белокурая прическа, почти как у Мэрилин Монро, туфельки на каблучках. Не шпильки, но традиционные лодочки чёрного цвета, которые она очень любила. Девушка чуть ли не крикнула с порога:
– Я не опоздала? Цурипопикам и блям-блямчикам привет!
Не успела она закончить фразу, как зазвучала музыка и Костя запел милую песенку про Варю:
С Варькой в детстве мы играли,
Помню летом и зимой —
Варьку Варежкою звали,
По-французски Барбарой!
В комнате было шесть музыкантов. Молодые ребята, которым было лет по семнадцать-восемнадцать, явно только после школы. Кто лохматый, на манер моды семидесятых годов, а кто, наоборот, с очень короткой стрижкой. Кто-то стоял, кто-то сидел. Костя оборвал музыку