из дома и шли по пустынной дороге, вдоль улицы Межуа, пренебрегая тротуаром.
Она шла справа от него; хоть он и был высок, но шёл размеренно и слегка медленно, что даже такая маленькая и хилая старушка, как она, за ним поспевала. Смотря на него сбоку, можно было ещё раз убедиться в его крепком мужском телосложении. У него было остро и чётко вычерчено лицо. Даже вокруг его карих глаз с крапинками зелёного и серо-голубого были видны кости черепа, дававшие знать своим видом о крепости их. Волосы Тантура, зачёсанные на бок, почти доходили до верхнего края уха.
– Знаете, Берни, живой человек видит такого же живого, чувствует и может легко отличить от пустого. Я вас почувствовал. Даже красный лист клёна, который был при нашей встрече у вас на голове являлся знаком. Ведь красный цвет – символ жизни, в одном из смыслов. Это цвет крови. Она наполняет наши тела, даруя и поддерживая им жизнь, но истекая из них, её забирает. – не отводя взор от серой красивой улицы, говорил Тантур с какой-то живой уверенностью и воодушевлением.
На его лице была заметна лёгкая улыбка, пока он говорил об этом, но она ушла, как только перестал, и лицо его стало каменным безразличием и уверенностью.
Берни молчала. Наступила тишина, в которой меркли звуки их шагов.
Улица Межуа кончилась, и перед ними было две дороги, либо направо, либо налево.
Они повернули налево; за последним домом на улице Межуа начала виднеться природа, которая располагалась влево и вправо вдаль, даже обрывая дорогу.
Они перешли дорогу и пошли в правую часть этой прекрасной природы, существующей посреди города и доходящей одной частью до его конца.
Их встретила протоптанная тропа, окружённая зелёной травой и множеством деревьев. Виднелся прекрасный, проникающий в глубины души величественный клён. Его листьям не было конца, на ветвях и на земле. Они были разных оттенков оранжевого и некоторые красного. В бесчисленном множестве клёна виднелись и зелёные игольчатые ели.
– Как же прекрасен наш город – Альдемарин! И этот парк «Макисэ» ещё одно тому подтверждение! – с широко раскрытыми глазами и лёгкой улыбкой громко удивлялся Тантур, переведя взор на Берни.
В её груди стало слегка обжигающе-тепло. Она стала томной.
– Да, наш город самый прекрасный на свете. В нём будто собралась вся красота на свете. – устало, но приятно, ласковым тоном произнесла Берни.
Не передать было величия и красоты этих деревьев. От главного древа отходили в разные стороны такие же, всё дальше отдаляясь от самого основания. Это были длинные руки клёна, на которых вдали от основы располагались трёхконечные и остро-вычерченные листья. Они были разных оттенков и цветов; жёлтые, оранжевые и живо-красные.
У ели тоже были длинные руки и на них росли дикобразы иголок, в рое которых можно было разглядеть пару шишек, серых и гладких, на которых располагались разделения, похожие на волны. Они чем-то напоминали улии.
И среди