час его не волновал. Чехословаки добросовестно патрулировали лишь в первые сутки после вступления в Екатеринбург. Теперь на ночное патрулирование выходили только добровольцы – грабить случайных прохожих. Под арест отправляли уж совсем безденежных. Или налетали с внезапными проверками на квартиры обывателей, особенно, на те, где имелись юные барышни.
Ни одного патруля Наметкин не встретил на пустых улицах. Пришёл домой быстро, ощущая на ходу, как в желудке плещутся два литра вишнёвки.
Серая летняя ночь уже перетекала в утро. Но уснуть не получалось. Едва Наметкин закрывал глаза, как его, словно на корабле в шторм, качало из стороны в сторону, тошнота, как при морской болезни, подкатывала к горлу.
В конце концов, Наметкин победил себя: медленно и осторожно стал засыпать.
Получаса не прошло, как дом содрогнулся от грохота.
Слетела с петель входная дверь и хлопнулась на пол. По ней в комнату вбежали два чеха с манлихерами наперевес и поручик русской армии с наганом в руке.
– Что? Кто такие? Как посмели?.. – вскрикнул Наметкин.
– Вот он – красный мерзавец, продажная шкура! Большевицкий шпион! – взревел поручик и воткнул ствол револьвера Наметкину в открытый от ужаса рот, раздирая ему язык и нёбо.
– Прощайся с жизнью, ракалья!..
– О… о… о… – только и выжал из себя Наметкин, дико вращая глазами.
– Что?! – прищурился поручик. – Издеваться? – и провернул ствол револьвера.
Кровь судебного следователя потекла струёй изо рта на измятую, влажную от сна исподнюю сорочку.
– Э… э … – Наметкин изо всех сил с мольбой смотрел на чехов.
Но чехи только усмехались от порога.
Поручик вытащил изо рта Наметкина револьвер, сунул в кобуру и застегнул её.
– Так что ты хотел сказать, тварь? Признаться? Признавайся, если жить не надоело.
– Го… господин поручик… Ваше благородие… Христом-Богом… Не большевик я, не шпион! Кто угодно подтвердит. Клянусь!
Отступив на шаг, поручик критически оглядел Наметкина с ног до головы.
– Значит, не желаешь признаваться, – и снова расстегнул кобуру.
– Да я же вас знаю! – закричал Наметкин. – И вы меня тоже знаете!.. Вы поручик Шереметьевский!
– Меня все шпионы знают, – усмехнулся поручик. – И красные, и белые.
– Я судебный следователь Наметкин!.. Мы с вами у коменданта Голицына вчера были. Он подтвердит мою личность.
– Следователь… – неожиданно сбавил тон поручик. – Эдак любой краснопузый назовётся следователем.
Он повернулся к чехам:
– Что, братцы, расстрелять мерзавца на месте? Или в контрразведку?
– В контрразведку! – крикнул Наметкин. – Веди в контрразведку.
– Сам захотел, – отметил поручик. – Пошёл!
Следователь торопливо оделся. Не дожидаясь команды, сцепил руки за спиной, как предписывают правила сопровождения арестованных. Семенящим шагом, иногда вприпрыжку, двинулся вслед за широко