порядок там, где никогда нет беспорядка.
Постояла немного у окна, посмотрела на прохожих. Взяла чашку с кофе и пошла наверх. Нужно собрать сумку. В девять приедет такси, чтобы везти меня в аэропорт. Только успела вернуться в спальню, как зазвонил телефон. Нажала на громкую связь.
– А что такое, почему ты не на работе? – грубоватый голос.
Паола – моя любимая подруга.
– Еду в Чикаго, собираю сумку.
– Понятно. Тогда кинь на всякий случай в сумку то платье, помнишь?
Однажды мы с ней примеряли одежду в одном из модных бутиков, и она практически заставила меня купить платье. Я его купила, но только, чтобы Паола отвязалась.
– Зачем мне такое платье в деловой поездке? Вот приеду, Ричард сказал, устроим романтический ужин.
– Ты в это веришь?
Вот она всё время ставит под сомнения наши с Ричардом отношения. Мне это не нравится, но я молчу. Она всё-таки единственная моя подруга, ещё с молодости. Мы можем многое друг другу простить. Я-то уж точно прощаю, когда она совсем неосторожно поругивает моего мужа.
– Конечно, верю, – вспомнила себя вчера, в сексуальном белье и туфлях, и как равнодушно посмотрел на меня муж.
Паолу не обманешь. Она словно какими-то невидимыми антеннами улавливает всё, что у меня на душе.
– Ага. И я верю, что на Землю летит астероид. Не смеши меня, подруга, я настаиваю на том, чтобы ты взяла платье и туфли красные свои, на шпильках, на них только импотент не поведётся.
А вот это обидно. Ричард на них вчера не повелся… но он ведь устал.
– Ты портишь меня, – выдаю ей слова моего мужа.
Он её тоже недолюбливает, за свободу взглядов и отношений.
– Я давно мечтаю о том, чтобы ты уже, наконец, испортилась. Ну, сколько можно, Мари, у тебя в глазах нет жизни.
– Есть у меня жизнь в глазах. Не говори ерунды, на прошлой неделе я выиграла дело, – неловко, неподходяще, но аргументирую.
– Во-во, только дела тебя и возвращают к жизни. А должно не это… понимаешь. Пока будешь ходить недотраханная, у тебя не будет в глазах никакой жизни.
– Что? – я кинулась к телефону, выключила громкую связь, чтобы не дай бог никто не услышал, и прошипела в трубку, – С ума сошла, что ты болтаешь?
Она только рассмеялась. Её ни капли не трогает мой стыд, и страх, если не дай бог, кто-то услышит и узнает, о чём я говорю со своей подругой.
– Я тебя умоляю, воспользуйся хотя бы один раз поездкой. Все так делают. Ну, что тебе стоит? Зайди в любой бар в том платье и туфлях, и твой вечер не будет испорчен.
– Он и так не будет испорчен, у меня есть материалы дела. Займусь ими, – перекрываю её непристойное предложение своим пристойным.
– А на сколько ты едешь?
– На два дня.
– Охо-хо! Ты обязана кого-то там подцепить, просто обязана, Мари, не будь дурой. Два дня!
– Может, хватит? – начинает раздражать это сталкивание меня с пути истинного.
– Какая же ты упрямая, Мари, – раздраженно вздохнула Паола.
– Не упрямее тебя. Ты постоянно пытаешься навязать мне каких-то призрачных любовников.