а сейчас… Черт, не знаю, что со мной происходило, но даже я понимала, что пользы от меня все меньше и меньше.
– А чем тебе это не нравится? – поинтересовалась, покрутив в руках снимок, который сделала перед домом, как раз тот момент, когда выносили тело жертвы.
– Слишком жестко для начала, – покачал головой Ларри. – Всё это можно будет включить в разворот, если дело примет угрожающий масштаб.
Я плюхнулась в кресло напротив рабочего стола редактора и вновь взглянула на снимки. Слова Ларри не давали мне покоя.
– Думаешь, это «то самое»?
Он пожал плечами, откидываясь назад. Переплетя пальцы в замок, сложил руки на животе. Когда-то, лет тридцать, а может, и более назад, Ларри Хокинс был красавчиком, от которого невозможно было оторвать взгляд. Я, конечно, тогда еще пешком под стол ходила, но помню старые, в том числе, черно-белые снимки, которые Ларри мне показывал как-то раз, когда мы отмечали очередное успешное дело. Теперь же передо мной сидел угрюмый, с сединой в волосах человек, с поплывшей некогда атлетической фигурой и пожелтевшими от кофе зубами.
– Без понятия, оно или не оно. Но очень уж похоже.
Я не могла не согласиться с боссом, тем более от полиции мы так и не получили никаких комментариев, а Чейз и вовсе послал меня куда подальше, явно недовольный тем, что я давила на него. Впрочем, Чейз меня всегда посылал.
– Может, нам стоит намекнуть? – робко, пожалуй, впервые, намекнула я, рассматривая черный мешок, в котором покоилось тело Люси Кайл. – Дело Марш они так и не закрыли. И уж точно не будут рассматривать их вместе как серию.
Ларри отмахнулся.
– Полиция ни за что на свете не свяжет дела, пока им в лоб не ткнешь неопровержимыми уликами. Ты же знаешь, Джой. Не первый год в теме.
Я кивнула. Постукивая пальцами по бедру, никак не могла выкинуть из головы момент, который напугал меня, но редактору, конечно, я не торопилась рассказывать. Это всего лишь мои мысли, которые точно не имели никакого отношения к убийству. Возможно, он нашел себе подружку на ночь где-то поблизости и у нее остался, а когда утром возвращался, увидел толпу и, заинтересовавшись, присоединился к прочим зевакам. А на меня посмотрел, потому что узнал. Вот и все объяснение. Но отчего кожу до сих пор пробирало до озноба – я понять не могла.
– Ладно, твоя взяла, – заговорил Ларри, выпрямляясь. – Только аккуратно, полунамеком. Ты поняла?
Я кивнула, мысленно улыбаясь. Чейз спустит с меня шкуру. Но чего не сделаешь ради острых ощущений.
– Хорошо. Пойду внесу правку и пришлю тебе.
Ларри кивнул, с горечью поглядывая на снимки.
– Эх, Джой, не нравится мне это.
Я пожала плечами, не зная, что ответить. Внутри было пусто. Десять лет в криминальной журналистике притупили мои чувства, создав вокруг сердца стальной щит, а душа… Впрочем, я сомневалась в ее наличии. Поэтому всё, что делала или говорила, порой не вызывало у других отклика, а чаще меня и вовсе считали бесчувственной стервой, готовой ради сенсации вывернуться