в маленькую строительную фирму, которая теперь была на волоске от разорения.
– Слышишь? – опять окликнул его Приам.
– Ну что?
– На границе столпотворение. Никто уже не верит, что жизнь наладится, все бегут, как крысы.
– Их можно понять, у них семьи, дети. Я могу представить, на что готов отец ради своих детей. В том году мы с Лачезис думали, что у нас будет ребенок.
– Алекс, брось рассказывать мне свою личную жизнь, особенно такие подробности, – смутился Приам.
– Да нет, нет, послушай! Меня в тот момент обдало жаром! А потом, спустя несколько минут, я успокоился и, знаешь, почувствовал себя настоящим героем. Я представил, как иду через ветер, огонь, держу в руках своего сына, защищаю от беды. Я полюбил Лачезис еще сильней. Конечно, мы с ней потом обрадовались, когда узнали, что она не…
– Говорю же, хватит! Свое личное надо держать при себе! К тому же, ты ее бросил.
– Бросил, потому что люблю.
– Искусный лжец. Даже себя смог в этом убедить.
– Если и лжец, то самых честных правил.
– Я запишу это, – чуть слышно сказал Приам. – Голова раскалывается.
– Говорил же, сколько за виски не заплати, результат будет один, – ответил Александрос, крутя в руке стакан с водой. – Только деньги перевели.
– Ладно, ладно, ты глянь сюда, – Приам кивнул в сторону телеведущей. – Она же настоящая модель! И дурак к экрану прилипнет. Вещает про огромный финансовый долг и про то, с чем нам всем придется смириться, а сама говорит так спокойно, что сразу понятно: ее это не коснется. По ту сторону экрана все лгут.
– А я по эту сторону. И про Лачезис я не врал. Я бросил ее только на время, потому что она решила быть из нас двоих главной.
– Опять ты со своей психологией.
– Теперь, когда я ушел, – продолжал Александрос, – она осознает, что манипулировать не выйдет и вернется, когда поймет, что в наших отношениях есть только один мужчина. Потом будет держаться за меня, как утопающий за проплывающий мимо спасательный круг.
– Бревно? – Приам почесал блестевшую, как шпинель, черную бороду. – Ты – самовлюбленный прагматик.
– Я просто вижу их насквозь, – ответ Александроса прозвучал так буднично, будто он зевнул.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Во всяком случае, твоя уверенность заразительна, – признался Приам.
– Уверенность – это единственное, что отличает нас от баб.
– Эти рамки давно стерты. Хотя, возможно, ты прав.
Для себя он заметил, что рамки эти стерты только для тех, кто недостаточно хорош, чтобы считаться мужиком, и для тех, кто слишком туп, чтобы заметить разницу между мужчинами и женщинами. Приам выключил телевизор и встал.
– Нам как будто больше не о чем поговорить. Давай пройдемся до Йоса. У него мать болела, купим гостинцев.
– Я с собой не взял денег, да и посмотри на мой вид, – потянув за край рубашки, сказал Александрос. – Надо идти домой, меня наверно обыскались.
– Уверен?
Александрос