небосвода, и на свой престол взойдёт палящее светило. Своим гневным взором, оно уже выжгло обширнейшую равнину, тянущуюся на многие поприща вокруг. Недаром же пророк Моше (Моисей) назвал это место великой и страшной пустыней. А Йирмейа (Иеремия) подтвердил, назвав её пустой и необитаемой, землёй сени смертной.
Пустыня. Это тишина, безлюдье, необъятные просторы, ослепительное солнце и иссушающий ветер. Вокруг простираются величественные красные горы, к вечеру превращающиеся в раскалённое, блестящее в заходящих лучах золото. Ажурные узоры скал завораживают, а зелёные, влажные оазисы зонтичных акаций, притягивают. Песок и мелкий булыжник всячески препятствуют движению, а раскалённый ветер подталкивает, бросаясь мелкой пылью. Пустыня живёт, пустыня дышит, пустыня замирает, пустыня ждёт. Здесь царит вечность.
Это она, незаметно для себя, стирает некогда гордо вздымающиеся скалистые горы, в струящийся меж пальцев красный, мелкий песок. Она заглядывает тебе в глаза и тутже уносится вдаль неудержимым перекати-полем.
Однако человек упорно шёл вперёд, к только ему ведомой цели. Ночь, это время для движения. Она своими холодными объятьями не даёт уснуть, постоянно подталкивая мягкими, упругими пальцами ветра идти дальше. Чтобы в надежде, к рассвету, найти живительный оазис, и там переждать, в его прохладе, полуденный зной.
Человек поправил самодельно сделанный тюрбан. Отцепил от пояса старенький, но всё ещё довольно крепкий бурдюк и сделал маленький глоток воды. Да, драгоценную жидкость надо беречь. Он огляделся по сторонам. Но не нашёл ни отпечатков следов животных, ни высушенного русла реки. Лишь в отдалении кружились на одном месте потревоженные птицы. И это хоть как-то утешало, давая слабую надежду на открытый источник воды.
Однако он не был одинок все эти дни. Животные пустыни, едва завидев отдалённую фигуру, стремились поскорее коснуться его ладони. Ощутить его ласковый взгляд и не спеша, некоторое время, следовать за ним. Только в этот раз, они оставили его одного, посреди бескрайней, безмолвной равнины.
Тяжело ступая, по расползающемуся под наалаимами песку, он двигался вперёд. Но обессиленный за ночь, он шёл не так быстро как того хотелось. А солнце, уже поднялось из-за горизонта, бросая первые огненные копья лучей в прохладный сумрак. Человек наконец остановился и огляделся. Он подошёл к подножью скалистых возвышенностей, образовывающих некое подобие овальной арены. Окинув взором открывшуюся местность, он поднял свой взгляд к небу, и прошептав растрескавшимися губами молитву, стал спускаться вниз.
Подходило к концу испытание его человеческой природы. И человек это чувствовал. Пот, собираясь в крупные, солёные капли, струился по его челу. Его лицо и руки сильно загорели и обветрились, от ослепляющего солнца и лёгкого ветра, срывающего со своих мест многочисленные песчинки. Каждый раз прокатывающихся по телу словно наждаком. В течение всего этого времени только сушёные кузнечики акриды да мёд диких пчёл поддерживали его тело, а беспрестанная молитва его дух.
– “И