не бывало…– вспомнил Барма. – И так месяц стоял.
– А потом что с ним содеялось? Рабом сделался али заплатил?
– Ну а потом отпустили его, – ответил Барма. – Он же дружинник был. Их сам князь Изяслав еще приказал не выдавать головой, а токмо палками наказывать. Но стоять им на правеже не луну, а две. То есть дольше обычного, зато свободным останется…И будет воевать за своего князя если что.
– А ты, часом, в дружине не служивал? Может, по молодости…– выразил надежду Орм.
– Нет, – мрачно ответил Барма. – Меня наукам обучали.
– Ну ты уважаемый человек, до такого, может, и не дойдет…– Орм угадал опасения Бармы, который не сводил глаз с площади, где секли виновника под улюлюканье толпы.
– До такого, может, и не дойдет, – понадеялся Барма. – Хотя тот, первый, которому язык прокололи, он ведь тоже не последний человек, боярин, – вспомнил глава вече приговоренного, с которого начались сегодняшние пытки. – А за ложь и обман вон как ответил. Не спасло его высокое положение, а даже наоборот усугубило участь. Ведь он, как никто, слово свое должен держать. Ему люди внемлют все-таки…Вот его и проучили сполна.
– Да, но в твоем случае все не столь однозначно, – утешил Орм. – Долг, может, и не твой, а Годфреда…
– Ну да. Только должности через это все я, точно, лишусь, если выплывет. Однако боюсь, и этим не ограничится, – огорченно вздохнул Барма, опустив плечи.
– Да куда уж больше? – тиуну, целью которого было продвижение по службе, невозвратная потеря должности казалась самым ужасным наказанием.
– Понимаешь, у нас тут к купцам, которые долги свои не уплачивают, относятся зело строго…– объяснил Барма. – Намного строже, чем к этому, которого сейчас палкой били…Ведь они с чужого добра прибыток получают, выходит.
И не успел Барма закончить мысли, как вновь загрохотал голос бирюча. Внимание толпы было приковано уже к новому осужденному, стоящему посреди площади. Он выглядел жалким и сокрушенным, кто-то даже швырнул в него огрызок яблока в знак презрения.
– Отныне ты называешься изгоем! – провозгласил бирюч. – Ибо изгоняешься из родного города! С завтрашнего дня тебе запрещено появляться на изборской земле честных людей и заговаривать с ними!
– Кто это? – спросил Орм у Бармы, глядя на очередного осужденного. – Изгонять насовсем?!
– Ну так ведь купец…Вот он как раз долг кому-то там не вернул и пытался обмануть с этим…– сглотнул Барма. Самым худшим наказанием считалось изгнание и навечная разлука с родиной.
– Ну их всех, – махнул рукой Орм на осужденных и судилище, устремив свои желтые глаза на главу вече. – Так что ты там говорил про волхва?
– Нужно решить что-то с Ягилой…– приглушенным тоном начал Барма, пытаясь отрешиться от сцены на площади, которая сегодня ранила его пуще обычного. – Ведь как только волхв узнает, что наместник Изборска…Ну ты понял…– Барма не решился озвучить мысль, но этого и не требовалось. Тиун лучше кого бы то ни было знал, что должно произойти