и большой флот. Когда Вильгельм взошел на немецкий престол, ни того ни другого у Германии не было – великодержавный недостаток, который молодой кайзер решил исправить во что бы то ни стало.
Новое для Германии военно-морское дело было крайне непростым. Для него требовались колоссальные финансовые средства, выбить которые из рачительного немецкого парламента было невероятно сложно, а потому строительство флота продвигалось очень медленно. В Лондоне обратили пристальное внимание на усилия Вильгельма лишь спустя лет десять, все это время справедливо полагая, что догнать Великобританию Германия будет не в состоянии. Главное, англичане никак не могли взять в толк, зачем немцам это соперничество на море нужно. Аналогичное непонимание царило и среди правящих кругов Германии, особенно среди военных. К началу XX века Вильгельму все же удалось преодолеть парламентское, а также всякое иное внутреннее сопротивление и развернуть масштабное военно-морское строительство. Треть оборонного бюджета уходила теперь на нужды флота. Военное руководство страны было вне себя и пыталось всячески доказать неправильность такой стратегии развития вооруженных сил, но безуспешно. Ход Первой мировой войны доказал их правоту – огромный немецкий флот, построенный за колоссальные деньги, простоял на приколе, лишь единожды поучаствовав в крупном сражении с англичанами, которое окончилось ничьей.
Гроссадмирал фон Тирпиц, главный архитектор германского флота, устроитель неограниченной подводной войны
Военно-морская стратегическая ошибка германского кайзера привела к конфликту с Великобританией и противостоянию двух европейских альянсов. Останься Великобритания в своей «Блестящей изоляции», не войди она в Тройственную антанту, довольно вероятно, дело в 1914 году и не дошло бы до войны. Чем же руководствовался в своих действиях Вильгельм II? Неужели он не видел ошибочность выбранного военно-политического курса, неужели после ухода Бисмарка в немецких правящих кругах не осталось людей, способных убедить кайзера в том, что так действовать неправильно? Всё кайзер видел, не всё, однако, он адекватно понимал. Вильгельм страдал крайней формой германского национализма. Кстати, среди немецкого правящего класса он был такой не один. По мере экономического роста страны подобных ему людей становилось все больше. Великодержавный шовинизм в какой-то момент затмил здравое политическое мышление кайзера и большей части правящего класса страны. Такой ход мысли на то время имел место не только в Германии, но и в каждой европейской великодержавной номенклатуре – британской, французской, российской, австро-венгерской. Однако без всякого сомнения, самыми большими националистами в Европе, как в прямом, так и в переносном смысле слова, накануне Первой мировой войны были немцы под предводительством Вильгельма II.
Милитаризм, империализм, альянсы – все это было не более чем той или иной формой проявления