за борт, подняться, скользя длинными пальцами по гладко отполированной древесине, но не выходит: груз, пристёгнутый к ногам, тянет девчонку ко дну.
Всадник тут же отворачивается, с силой обхватывая поводья. Он уже не видит, как кончик указательного пальца скрывается под водой, не видит и не слышит, как охает толпа, как озеро покрывается рябью. Быстро разворачивает лошадь, пришпоривает её и выдает звучное: «Но, девочка!» И копыта той глухо стучат по земле, припорошённой снегом. Хлопья мелькают перед глазами, бьют по замерзшим щекам вместе с колючим ветром. Но он не собирается оставаться здесь, чтобы переждать метель. Лучше уж найти какой-нибудь замызганный трактир.
Но только не здесь – в месте, где тонущее тело девчонки идёт к песчаному дну. В месте, где, возможно, вся история Рэддхема оказалась перечёркнута. С этого дня её осуждающий взгляд будет преследовать его в кошмарах.
Но не только у всадника ночи станут беспокойными.
Часть 1
Дом воздуха
После дождя на асфальте расплываются огромные лужи: наступи на одну – и провалишься в какой-нибудь волшебный мир, где вокруг летают феи и стрекочут непонятные насекомые, как было в «Хрониках Нарнии». Каждую осень мне приходится становиться невольной участницей этого действа, исполняя пируэты вроде «не наступи в грязь» и «не свались лицом в лужу». И если мне удаётся перепрыгнуть большую часть луж, то не очень благоразумный водитель может с лёгкостью окатить грязной водой. Тогда моё «выступление» считается проваленным. Но обычно мне везёт.
Я стараюсь проскользнуть сквозь толпу спешащих куда-то прохожих. Почти каждую секунду приходится произносить спешное «извините» или «простите» – из-за образовавшейся толкучки я либо наступаю кому-то на ногу, либо случайно толкаю плечом. Люди редко отвечают мне даже раздражённым вздохом, игнорируя происходящее.
Тихо ойкаю, когда чья-то нога придавливает самый кончик конверсов. Шепчу ругательство себе под нос, чувствуя секундный дискомфорт, и пытаюсь как можно скорее пробраться к заветной двери кофейни. В такую рань магазины ещё не успели открыться – стрелка на циферблате наручных часов едва достигает семи. От яркого света вывесок не слепит глаза, но возникает желание подольше постоять у входа, заворожённо смотря на то, как аккуратно и красиво разложен товар. Рассвет только-только окрашивает небо в ярко-розовый, заставляя лучи осеннего солнца касаться витрин.
Прижимаюсь к стене здания и юркаю к двери, дёргая за ручку. Звенит колокольчик, разрезая тишину помещения. В нос ударяет запах кофейных зёрен. И хотя кофе я терпеть не могу, этот аромат для меня почти что родной. Блаженно вдыхаю полной грудью и прикрываю глаза, ощущая умиротворение и спокойствие. Подхватывая табличку, поворачиваю её надписью «открыто» к улице.
Помещение кофейни довольно светлое. Тут стоит несколько столиков по всему периметру небольшого, но вместительного зала. Около окон – высокая барная стойка со стульями на тонких ножках, а прямо