классичен, по-классически афористичен, но эта классичность внезапно нарушается вторжением чужеродной лексики, неожиданным поворотом интонации, смелым эпитетом. Еще в книге «Путем зерна» критика отмечала своеобразие оптики поэта – то, что сейчас назвали бы магическим реализмом. «Образы, наиболее и тесно и живо связанные с обыденнейшими жизненными впечатлениями – трамвай или вывеска, – у него всегда подчеркивают хрупкость и прозрачность всего видимого мира» (Георгий Адамович). Еще отчетливее эти особенности в стихах следующих лет.
В 1922 году жизнь Ходасевича резко меняется. У него начинается роман с молодой поэтессой Ниной Берберовой. Несколько месяцев он разрывается между Ниной и Анной Ивановной. 22 июня, получив командировку от Наркомпроса, Владислав Фелицианович вместе с Ниной уезжают в Берлин. Что заставило поэта совершить этот шаг, кроме стремления как-то разорвать сложную житейскую ситуацию? С началом НЭПа он все больше разочаровывается в советской власти. Он видит в происходящем отказ от возвышенной утопии, от стремления к новому, небывалому, ради которого можно вытерпеть и жизненные лишения, и политический деспотизм. Тем не менее изначально он не воспринимает свой отъезд как эмиграцию. В Берлине в 1922 году собралось множество видных представителей русской культуры, и часть из них (в том числе друзья Ходасевича – Гершензон и Андрей Белый) вскоре вернулись в Россию. В Берлине Ходасевич сближается с Максимом Горьким, которого хорошо знал и прежде. Вместе с Горьким (а также Белым и Виктором Шкловским, тоже вскоре вернувшимся на родину) он участвует в создании журнала «Беседа», который, как предполагалось, будет издаваться без цензуры за границей и распространяться в России. Но советские власти, сперва согласившиеся на этот проект, затем не выполнили своих обещаний – «Беседа» в страну не допускалась и вскоре заглохла. В Берлине тем временем выходит в 1922 году книга стихов, написанных в Петрограде, – «Тяжелая лира», а в Ленинграде – книга «Поэтическое хозяйство Пушкина» (1924). Хотя по случайным причинам эта книга, важная для автора, объединившая его пушкиноведческие штудии многих лет, вышла не в авторской редакции, поэт вынужден был смириться с этим по денежным причинам: это давало ему возможность материально поддержать оставшуюся в России бывшую жену. Вообще в течение двух лет он старается печататься как в эмигрантских журналах, так и в России (в основном в дышащих на ладан частных журналах). Но постепенно, после долгих скитаний по Европе (они побывали в Праге, в Ирландии, в Италии, в Париже), Ходасевич и Берберова принимают решение не возвращаться в СССР. Одним из эпизодов, подтолкнувших их к этому решению, стал скандал из-за статьи Ходасевича «Господин Родов» (1925), посвященной одному из деятелей Революционной ассоциации пролетарских писателей. Хорошо знавший С. А. Родова в свое время, Ходасевич изобразил его беспринципным циником и карьеристом. Это вызвало ответные нападки в советской печати. К тому же советское консульство отказалось продлевать паспорта Ходасевича и Берберовой. Необходимо было делать выбор. В апреле 1925 года Владислав Фелицианович и Нина Николаевна уезжают из Сорренто в Париж и переходят на эмигрантское положение.
Как часто прежде, Ходасевич оказался перед проблемой литературного