не могла надо мной измываться, но гроза наводила на меня все такой же ужас. Под громкие раскаты грома, прячась в темной кладовой, я рыдала и молила о том, чтобы это прекратилось. В один из таких моментов, когда, казалось бы, надежда на что-то хорошее ускользнула безвозвратно, когда я чувствовала себя бесконечно одиноко и несчастно, горячие прикосновения чужих рук вернули меня к жизни. Помню, как слезы не давали видеть, но я знала, что открыл дверь кладовой, и взял меня на руки мой старший брат. Он пришел за мной. Как и обещал когда-то, Исай не оставил меня и вернул в семью. Семью, главой которой он стал, семью, где не было места ни насилию, ни унижениям, ни боли. В семью, выбравшуюся из нищеты и подарившую нам всем четырем сиротам дом, счастье и заботу.
В один из дождливых вечеров, когда бушевала гроза по-особенному люто, я сидела в плетеном кресле во дворе нашего дома, укрытая пледом и прильнув к старшему брату. Исай неспешно пил пиво, обсуждая с братьями тонкости планируемого дела, а я смотрела на его сильный профиль, на чуть взъерошенные от ветра волосы, на уверенный взгляд и сильные руки, и в тот момент я вдруг осознала одну истину. Я больше никогда не буду бояться грозы. Зачем мне ее бояться, ведь тот, кто сидит рядом, мой старший брат и есть самая страшная и лютая гроза.
Резкий стук в стекло заставил вздрогнуть. Встрепенувшись, я осмотрелась по сторонам. На пассажирском сидении все так же лежала черная спортивная сумка. И когда очередной стук кулака о стекло привлек мое внимание, я вышла из машины.
– У тебя пять минут – не больше. И то, не особо он жаждал впускать тебя.
На улице шел дождь, и в свете уличного фонаря я видела, как капли воды отскакивают от воротника и плеч кожаной куртки Антона. В хмуром выражении лица таилось предостережение. Я забрала сумки из салона и закрыла дверцу машины. Антон ждал меня у двери. Когда я приблизилась, он выглядел озадаченно.
– Сумку придется сдать, и я должен досмотреть тебя, – проговорил, виновато опустив взгляд.
Я улыбнулась в ответ. Антон уже пару лет как ушел от Исая, и работает на его конкурента. Но даже сейчас, когда брат исчез с радаров, и ничего не известно о его судьбе, он продолжает относиться ко мне с уважением. Столь незначительный момент растрогал меня настолько, что на мгновение в глазах защипало.
– Ты мне лучше скажи, Балашев с ним? Мне нужен именно он.
Антон резко осек меня. Выхватив из моих рук сумку, распахнул передо мной дверь.
– Скажи спасибо, что к себе тебя подпустил. Изложи ему все как есть.
Мы прошли вдоль длинного коридора. В клубе было тепло и светло, и дрожь, которую я никак не могла унять потихоньку сходила на «нет». Приблизившись к высокой двери из темного дерева, он указал на кресло.
– Жди здесь. Тебя позовут.
Вскоре Антон удалился, а я, устало облокотившись головой о стену, прикрыла глаза. Напряжение, сковавшее каждый нерв, изрядно выматывало. Казалось, впервые за эти дни у меня закончились силы. Я вдруг поняла, что больше не могу и минуты делать вид, словно мне ничуть не страшно, хотя еще сегодняшним утром так умело врала подруге.
– Поливай