пяти лет. О ее возрасте можно было догадаться сразу, несмотря на одежду и прическу в бунтарском молодежном стиле: коротко стриженные, вытравленные перекисью волосы, в правом ухе две сережки-гвоздика, «вареная» футболка, линялые джинсы и красные баскетбольные кроссовки. Высокая, не ниже Ребуса. Когда его глаза привыкли к свету, он разглядел у нее на щеках дорожки от слез. Морщинки у уголков глаз выдавали смешливый нрав, но сейчас ее зеленые глаза не смеялись. В какой-то момент жизнь этой девушки сделала крутой, неверный поворот – но у Ребуса было впечатление, что она еще не потеряла надежду вернуться на прямую дорогу.
В последний раз он видел это лицо смеющимся: перед ним была девушка с отстававшей от стены фотографии в комнате Ронни.
– Трейси – ваше настоящее имя?
– Типа того.
Он пошел рядом с ней. Не оглядевшись по сторонам, она перешла дорогу по пешеходному переходу, подошла к стене одного из зданий, остановилась, глядя на поднимающийся с залива туман, и обхватила себя руками за плечи.
– Это мое второе имя.
Ребус оперся рукой о стену:
– Вы давно знаете Ронни?
– Три месяца. Столько, сколько я живу в Пилмьюире.
– А кто еще жил в этом доме?
Она пожала плечами:
– Одни приходили, другие уходили. Мы прожили там всего три недели. Иногда, когда я спускалась утром вниз, там на полу спало человек пять. Никто их не выгонял. Как одна большая семья.
– Почему вы думаете, что Ронни убили?
Она подняла на него сердитые, но влажные глаза:
– Я же говорила вам по телефону! Он сам сказал мне! Он куда-то ходил, принес порошок. Но вид у него был, знаете, какой-то не такой… Обычно он, когда купит, делался как ребенок перед Рождеством, такой счастливый… А тут… Он был чем-то напуган и повторял как заведенный, чтобы я пряталась, что за ним придут.
– Кто придет?
– Не знаю.
– Он говорил это после того, как принял дозу?
– Нет, потому-то я и напугалась. Он говорил это до того. В руке держал пакет. А меня вытолкал за дверь.
– Значит, вы не видели, как он укололся?
– О господи, нет, конечно. Я этого терпеть не могла.
Она пронзительно посмотрела на него, прищурившись:
– Я не наркоманка, понятно? Иногда курю травку, но никогда…
– Больше вам ещё ничего не показалось странным в Ронни?
– Это вы о чем?
– Ну, в его состоянии.
– Вы имеете в виду синяки?
– Да.
– Он часто приходил в таком виде. Но никогда ничего не рассказывал.
– Дрался, наверное. Он был вспыльчивый человек?
– Со мной – нет.
Ребус засунул руки в карманы. С воды дул холодный ветер, и он удивился, что девушка как будто не мерзнет. Впрочем, через ее футболку заметнее проступили острые соски.
– Дать вам мой пиджак? – спросил он.
– Только если в нем ваш бумажник, – быстро парировала она, улыбнувшись.
Он тоже улыбнулся и предложил сигарету. Она не