но составлять в одиночестве букеты показалось ей скучным. Валере не нравились ее подруги, ее бывшие сослуживицы, ее товарки по институту легкой промышленности. Ему казалось, что его общества и общества Нины ей достаточно. Виктория долго с этим мирилась, но теперь она сама может выбирать себе друзей. Ради свободы стоило страдать. Что она пережила, особенно в последний год! Валера, старый.., не станем говорить, кто, завел себе эту пустельгу… или, как ее, прощелыгу?
Не стоит об этом больше думать. Думать надо о приятном. Виктория снова потянулась, поднялась наверх, приняла душ и совершила весь длинный утренний обряд современной женщины, которая следит за собой.
Ей, правда, необходимо было расслабиться. Первые два дня после нелепой смерти Валеры Виктория просидела в оцепенении. Хлопоты по похоронам взял на себя Виктор, компаньон мужа. Борис, деверь, тоже много делал, но это было как суета с кастрюлькой на пожаре. Потеряв кормильца и защитника, Виктория Петровна почувствовала себя одинокой, старой, нелепой. Она даже отыскала свой институтский диплом, свидетельства о пройденных курсах повышения квалификации и не смогла толком припомнить, что делала на последнем месте работы. Зарабатывать деньги сама она уже никогда не сможет, остается бережливо расходовать то, что осталось от Валерия.
Познакомившись с кое-какими цифрами, Виктория воспряла духом. Сидя дома, она как-то никогда не задумывалась над тем, сколько у мужа денег. Оказалось – очень много. Больше, чем можно вообразить. Если по завещанию (муж как-то вскользь упоминал о нем) она получит только часть наравне с другими родственниками – ей хватит. Чувство потери стало легче, сменилось даже облегчением от того, что расставание с Валерой (почти неизбежное из-за этой прощелыги, понимала Виктория) произошло таким образом. Она не брошена, потерей – мужем – никто не завладел, никто не смеялся над ее горем. Наоборот, она ощутила массу сочувствия, ведь Соломеин потерял шефа, деверь – источник благосостояния, бизнесмены – верного партнера, родственники – надежду на редкие, но такие приятные подачки.
Кстати, Соломеин заверил ее, что эта стерва–секретарша дорабатывает в фирме мужа последние дни, сдавая дела помощнице самого Виктора.
Тут-то Виктория Петровна и почувствовала себя свободной, обеспеченной и почти счастливой.
– Заведи себе собаку, – присоветовал Боря.
– У меня уже есть кошка.
– Будут драться – не соскучишься, – хохотнул деверь.
Нет, решила Виктория. Ни собаками, ни букетами она заниматься не станет. Ей нужно что-нибудь бодрящее. Аэробика, например. Складка на животе и вдруг ставшая тесной юбка от Юдашкина явились серьезными аргументами "за". Но, представив группу теток, борющихся с лишним весом с помощью подпрыгиваний, Виктория Петровна передумала. И остановила свой выбор на теннисе. Большом, конечно, потому что в настольный играли в ее молодости только дворовые хулиганы.
Посоветовавшись с Борей о том, какой спортзал выбрать, Виктория на следующий же день заехала на стадион "Спартак", где записалась в секцию