оставлять его одного. Он в шаге от падения, ходит по самому краю. Тогда я этого не понимал, сейчас прям вижу. Надо его вытаскивать.
– Ночью не сплю, – сказал он, глядя перед собой. – Днём проще. Ночью спать не могу, как закрою глаза, то… Зараза ты, тварь!
Бутылка выскользнула из его руки, спирт, от едкой вони которого даже глаза слезились, с бульканьем вытекал на землю. Женя попытался поднять бутылку, но никак не мог её взять.
– Да и хрен с ней, – он достал ещё сигарету. – Какая уже разница? Ещё схожу.
Помог ему прикурить, он даже это не был в состоянии сделать.
– Не, ещё башку кто проломит, – сказал я. – Тут всяких хватает по ночам.
– Мне-то? – он усмехнулся. – Они ссутся со мной связываться. Но может и проломят. Знаешь, а когда лопается черепушка, то…
– Завтра в город, – повторил я. – Развеемся, отдохнём. С нами давай. А ещё я с дедом говорил, про железную дорогу. Попробую и тебя туда засунуть, на первое время. Хватит дома сидеть. А потом…
– Что потом?
– А потом, – я посмотрел на него. – Знаешь, это время много чего у нас отобрало. Может, пора кое-что забрать назад?
– С процентами? – он хрипло засмеялся.
– Именно. Есть у меня мысль, но… вот ты бы мне пригодился. Никуда не встревай, подожди меня. Будет для нас дело.
– Неплохо звучит. Ну надо же, Волк, – Женя отбросил недокуренную сигарету. – Кент ты мой, да. Зимой всего раз поговорили, и ты от меня держался за километр потом. А сейчас даже помочь хочешь. Зачем это тебе?
– Потому что поумнел. И тебе тоже пора. Давай, уведу тебя спать. А утром зайду. И не пей эту гадость!
– Козлёночком стану?
– Ослепнешь нахрен. Таким даже окна мыть нельзя, разъест стекло.
– В город не поеду, – сказал он, подпирая голову руками. – Не хочу я эти морды видеть. Пока я там был, они тут… они тут…
– Тогда просто заходи в гости. А сейчас спать.
Думал, будет сопротивляться, но слишком он опьянел. Завёл его во дворик. Если за собой Женя следил, то участок совсем забросил. У забора всё заросло крапивой, с прошлогодних грядок так и не убрали мусор, а в теплице разбиты окна. Курятник открытый, но куриц он съел давно. Гараж тоже открытый, значит, продал батиного москвича. На эти деньги похоже и пьёт.
Затащил парня в сени. Под ногами катались стеклянные пивные бутылки, пластиковые из-под спирта, и банки… вот это же гадость была, водка Чёрная Смерть, с черепом. Да какой только гадости тогда вообще не было. Увидел даже пустую бутылку спирта Рояль, который вроде больше и не продавался.
В самом доме просторнее, чем у нас, но всё завалено мусором. В середине комнаты открыто подполье, я его закрыл, пока Женя не грохнулся туда.
Телевизор, старенький Филипс, включён, но просто показывал белый шум, это был единственный источник света внутри. В наших краях было всего два канала, ОРТ и РТР, по ночам они не работали. Рядом стоял старый японский видак, из которого торчала кассета.
Женя завалился на диван, раскинув руки. Кажется, еды-то у него особо и нет, только пьёт. В одиночку,