через полчаса. А до начала занятий – каких-то сорок минут. А надо ещё доехать. Поэтому – и снова бой, покой нам только снится.
И я такой был не один. С моей остановки автобус штурмовало полдесятка девочек-медсестричек, которым тоже не повезло жить в другом городе. Они безмолвно приняли моё гендерное лидерство, и не раз я возглавлял девичий штурм на «Икарус». Втиснешься, окружённый волнительной близостью (да что там близостью, практически молекулярным проникновением), и стоишь, получаешь удовольствие от процесса поездки. Справа Анечка из третьей группы примыкает к тебе пышной грудью. Слева – Маша, у которой новые духи, и они уже кружат тебе голову, сзади – надёжный тыл в виде мягкой Вероники, а лицом практически соприкасаешься с Валечкой. И это почти поцелуй. Мало ли надо в семнадцать лет. Я окружен цветущим садом, и пусть работники Стекловолокна мне завидуют.
А ещё с моей остановки ездила наша преподавательница по анатомии. О том, что она преподавательница, я узнал только на вторую неделю. Ну штурмует вместе со мной автобус полная тётка за сорок в каком-то бесформенном пальто и противной пушистой шапке. Почему противной? Да лезет эта шапка всем в лицо, когда наполнение салона становится критическим. Стоишь и отплёвываешься от этой то ли крольчатины, то ли нутрии. Я в мехах не разбираюсь.
Проехались пару раз. Хорошо, что не поругались. Потому что 7 сентября я увидел в расписании первое занятие по «Анатомии» и уже через день узнал, что «пушистая шапка» – не кто иная, как Тамара Ивановна. Грозный и придирчивый преподаватель по этой самой анатомии. А я от её шапки отплёвывался.
Тамара Ивановна вплыла в аудиторию, и сразу же её взгляд остановился на мне.
– А-а, – протянула она вместо приветствия.
– Здрась-сьте, – приподнялся над партой я.
– Начнём занятие, – отрезала Тамара Ивановна, всем своим видом давая понять, что рассказывать про наши с ней кульбиты в салоне автобуса однокурсницам совершенно излишне.
Непроизнесённый намёк я понял.
Правда, Тамара Ивановна стала меня стесняться. И если мы с ней оказывались в одно время на остановке, то штурмовала автобус как-то вяло. От этого не раз бывало, что мне удавалось втиснуться, а она оставалась снаружи. Дверь за-а…. (ну вы поняли), а я вижу, какими глазами моя преподавательница провожает «пятёрку», и внутренне холодею. Мне казалось, что в своей неудаче анатомичка обвиняет меня.
Приезжал в училище и тут же объявлял однокурсницам:
– Тамара Ивановна задерживается. Не разбегаться. Приедет следующим автобусом.
Девчонки сонно кивали и валились на парты. Кто – подремать, урвав полчаса тревожного студенческого сна, кто – подучить плечевой сустав.
Через полчаса, сильно опоздав к началу занятия, Тамара Ивановна входила в аудиторию и с укором смотрела на меня:
– Ну что, влез?
Я пожимал плечами. Зачем повторять очевидное?
Тамара Ивановна поправляла сбившуюся набок причёску, грозно обводила взглядом притихшую группу студентов.
– Так,