имел аудиенцию у майора Ништячкина.
– Ну что ж вы так, Семен Филиппович, вроде бы серьезный, взрослый человек, нарушаете правопорядок. Сотрудника милиции оскорбили. Нанесли телесное повреждение рядовому Скамейке (досталось случайно при дележке).
Семен Филиппович грустно опустил глаза.
– Товарищ майор, видит бог, не хотел я. Уж не знаю, как это получилось, не специально, а скорее случайно.
– Ну, ладно. Покаялся перед богом – значит исправился, – как-то быстро простил Ништячкин. – Оплатите штраф за оказанные нами услуги и ступайте с миром.
– Товарищ майор, – начал аккуратно Семен Филиппович, – мне кажется, что на мне не мои трусы и майка тоже не моя. (В трусах, обнаружив потайной карман, вскрыли даже швы под резинку – прим. автора.)
– Это вы, милый мой, напились так, что и сами ничего не помните. Вот именно в таком, не побоюсь этого слова, прелестном виде вас и доставили к нам в четыре часа утра. Не сомневайтесь, это ваши трусики. Это еще что! Вот, к примеру, по телевизору сегодня в новостях показывали: один бизнесмен, вроде приличный человек, ханыгой оказался, в казино одном приличном отлил прямо на игральный аппарат. Мол, туалет был закрыт – пьянь бескультурная. Напиваются и нарушают этот, как его… Порядок. Накрыли его коллеги наши, сидит голубчик, раскаивается. Вот какие неприятности подстерегают граждан, злоупотребляющих алкоголем.
– А еще на мне костюм был дорогой, за две тысячи долларов и туфли за шестьсот из крокодильей кожи, – не унимался Семен Филиппович.
– Не может быть! – вывалил глаза Ништячкин. – Эка, оплошал я. Скамейка-то везунчик, оказывается… А, – опомнился майор, – это я о своем. У нас неожиданно как-то рядовой Скамейка счастливый лотерейный билет вытащил, делиться не хочет гад. А костюмчика вашего дорогого мы не видели и туфель тоже. Кстати, у нас и свидетели есть – случайные прохожие, человек десять, не меньше.
– В четыре часа утра?
– Ага. А теперь, простите меня, пожалуйста, – срочное дело, – извинился милый Ништячкин, связываясь по интеркому с дежурным.
– Дежурный. Со Скамейки глаз не спускать, никуда не выпускать. Он кое-какие вещички мои захапал, падлюка.
Семен Филиппович учтиво ждал. Дождавшись, когда майор закончит, он продолжил выяснять для себя обстоятельства.
– Я почему о трусах вспомнил – там карманчик был потайной, а в нем тысяча долларов.
– Елки-палки, – как бы ругнулся Ништячкин. – У-у-у, – задрав голову, завыл по-волчьи он, – крысы на корабле. Извините, Семен Филиппович, я сейчас, дела, знаете ли.
Майор, сложив складку на лбу, прильнул к интеркому.
– Капитан. Что? Здравия желаю? Подох бы ты, сука ядреная.1 Что же ты, уважаемый мною сотрудник милиции, вводишь в заблуждение свое начальство? Что? Ею ты будешь… Дорогой ты мой человек, ну разве так можно? Любезнейший мой друг, верни мне мою долю сполна, и я ни на мгновенье не усомнюсь в твоей преданности и честности, так