не осталось во мне,
Только боль, только хмарь, только хмель.
И качается тихо во мгле
Ледяная моя колыбель.
Я ребёнок, я снова в раю,
Никаких тебе страшных уроков.
Сквозняки растанцуют свечу,
Тьма окутает каменный кокон.
Ну, а тихая жизнь не умрёт,
Будет солнце стучать и во сне,
Пока снова любовь не всплеснёт
Спелым фруктом в кровавом вине.
Вторая половина
Кожа становится древесиной,
Всё запутанней лабиринт лица,
И кажется – лучшая половина
Прожита, без достатка и без венца.
Хоть криком кричи истошным,
Хоть улыбайся – легко, свободно, —
Под ногами проклятое бездорожье,
И одежда вышла из моды.
И чувства – последний атлас,
И слово – последний компас,
И я убегаю плакать
К тебе, словно капля в лотос.
Новые танцоры
Они уже плетут венки своих улыбок,
И наши танцы их заполнили тела,
Их плотная судьба – нетёсанная глыба,
И розовой души не треснула кора.
Завидую ли я их радостному плеску?
Смотрю ли я на них, как замок на дворцы?
Нет, я им – брат и знак, они, как я, – исчезнут,
Одна у нас печаль, начала и творцы.
Убежище
Я оплакать себя не решаюсь,
Так бывает, что я расширяюсь
До размеров далёкой звезды,
А бывает, что я удивляюсь,
Как же я в этот день помещаюсь,
И хватает тепла и еды.
Скоро я растворюсь в своей дрёме,
В этой дрёме в своём полудоме,
Где лишь книги – в иное ходы.
Моё сердце – еврей при погроме,
Где убежище сыщется кроме
Заоконной и ясной звезды.
Возвращение Ясона
Я вернулся с руном золочённым.
Без Медеи, но всё же Ясоном.
Эту шерсть, что подземные воды
Пропитали пыльцою породы
Соплеменникам всем в утешенье
Я хотел подарить украшенье,
Но отвергли кудрявые строки
И музеи и местные боги,
И теперь этой шерстью я сам
Укрываюсь один по ночам.
Аномальная зона Язона
Или сон бесноватый Ясона,
Без жены, корабля и детей,
На мечту посмотревший Орфей.
Горевать ли под остовом ветхим,
Или лирой закрыться, как клеткой,
Оградить себя струнной преградой.
Ни любви, ни награды не надо.
Я-то знаю – был правдой дракон,
Из зубов его встал легион,
Этот Цербер хранил дарованье,
За которое плата – изгнанье,
Непризнанье, забота с нуждой.
Я теперь всем на свете – чужой.
Кальян
Сегодня я прощаюсь с тем, что я
Всегда и всюду знал под маской дружбы,
Раскурен беспросветности