Лис Арден

Волчьи ягоды


Скачать книгу

есть Отверженный, воплощение всяческой скверны, тоже, разумеется, не без придворных мастеров. В общем, слово за слово, развлечения ради эти два первоначала занимаются перекладыванием людских душ каждый в свою копилку.

      – Вообще-то исповедующие культ Единого никогда не признавали Отверженного как равного, – заметил Николас. – Он всегда был лишь его обезьяной.

      – А ты знаешь гораздо больше, чем я думал, – улыбнулся в темноте белоглаз. – У Единого были свои слуги и на земле; тех, кто не мог определиться сам, они весьма ловко ставили в стойло, стращая тем, что посмертие будет точь-в-точь как земная жизнь. Конечно, приходилось при этом пускать пыль в глаза – пышная обстановка в домах благодати, горловое пение, дурацкая одежда. И пара табу, глупых и вредных, но обращающих на себя внимание. Например, не любить женщин и не есть животной пищи большую часть года. Отличный способ выделиться, а также защититься от собственного ничтожества.

      – Чреватый, я бы сказал. – Хмыкнул механик. – Давно известно, что неумеренное воздержание вызывает истерию. Представляю, какие слуги были у Единого.

      – Возможно, он и не подозревал об их существовании, – серьезно сказал Иероним. – Во всяком случае, к его кругу они себя сами причислили, так сказать, в порядке инициативы.

      – Зачем они вообще были нужны? Почему люди шли в эти, как их… дома благодати, да еще деньги свои туда несли?

      – От страха. И от одиночества. Вот ты, Николас Бром, когда тебе страшно, что делаешь? Правильно, ищешь причину страха, размышляешь… а они, в страшном большинстве своем, размышлять не были приучены. А еще им очень хотелось найти виновных во всех ужасах, преследовавших человека по пятам всю его короткую и жалкую жизнь, причем таких виновных, которых они могли бы покарать, не рискуя при этом собой.

      Иероним замолчал и пожаловался в сторону:

      – Как же утомительно изрекать прописные истины. Николас, мы еще не один раз вернемся к вашему славному прошлому. Давай, сегодня я расскажу тебе…

      – Сказку.

      Оба собеседника вздрогнули и обернулись к двери. Она оказалась открытой, а на пороге стоял еще один ночной посетитель:

      – Что ты знаешь о нашей истории, корнеплод?..

      – Разумеется, ты знаешь гораздо больше, вот только донесешь ли ты свое знание, или оно выльется из тебя вместе с тем, что заменяет тебе мозг, – это еще вопрос.

      Пока дети Роя обменивались любезностями, Николас во все глаза смотрел на нового гостя. В слабо освещенном дверном проеме темнел контур человеческой фигуры, какой-то первозданно черный. Казалось бы, что тут страшного, но от силуэта веяло необоримой жутью; не находилось даже слов, чтобы передать это ожидание притягивания, сближения и поглощения, за которым будут только холод и мрак.

      – Довольно, ты произвел на него впечатление. Отойди в угол потемнее и давай уже рассказывай, как твой прапрадедушка первым ступил на эту землю. – От голоса белоглаза