не могу, мам. Я на ходу сплю, – глаза закрыты, рука шарит по столу.
– Ты кофе выпей. – предложила мать. Извлекла из кухонного шкафчика на стене банку растворимого кофе. – У нас сливки есть. Будешь?
– Сейчас, черный кофе без сахара. Мне покрепче, две ложечки. – Данька на ощупь нашел чашку, поднес ее к губам, выпил горячего напитка. Открыл глаза. Скатерть на столе, сахарница, тарелка с бутербродами. Реальный мир, сквозь пелену сна пробивается в сознание.
Мать только сейчас заметила на рубашке на плече сына ржавые пятна. Словно отпечаток руки. Ржавые? Мария Петровна привстала, чтобы лучше разглядеть. Отпечаток пальцев не оставлял места сомнениям. Следы крови.
– Кровь? Дань, ты поранил плечо? – Забеспокоилась она.
– Мам, какое плечо? – Он еще не мог проснуться.
– Вот. Вот, посмотри. На рубашке. – Мария Петровна непроизвольно передвигает чашку на столе.
Дверца кухонного шкафа на стене приоткрылась сама собой. Тарелкам и чашкам не чуждо любопытство. Створка на часах приоткрылась, кукушка выглядывает, склонив голову на бок.
Данька встряхнул головой, стал осматривать себя. Точно. На плече отпечаток руки Свена.
– Это кровь, Даня? – Снова спрашивала Мария Петровна.
– Ну. Да. Кровь, – шила в мешке не утаишь, и в голове не было не одной мысли. Их забыли раззудить, и они сладко спали.
– Покажи плечо. Ты поранился? Ты поцарапался? – Откуда может появиться кровь на рубашке. Мальчишки, вечно ссадины, раны.
– Мам, нет, – и дались ей эти пятна. Покажи, покажи.
Данька расстегнул рубашку, показал плечо.
– Господи, а откуда кровь? Рубашка. Я ее недавно постирала. Она была чистая. – Руки Марии Петровны безвольно легли на стол. Она растерялась.
– Это Свен меня за плечо тряс. У него рука была в крови. – Его больше не беспокоила чужая кровь. Ушла острота переживаний. Он принимал все, как данность. Юность легко приспосабливается к условиям, предлагаемым жизнью.
– Это твой приятель? Свен? Он что руку порезал? Или подрался? – Что может быть проще.
– Он подрался, мам. – Истину не станешь отрицать. Подрался, на шпагах. Может, пусть тебя лупят испанцы? Данька проснулся. Отодвинул чашку. Готов возмущаться, защищать своего капитана.
– С кем? – Мария отпила чая. Кивнула в возмущении головой. Господи, хулиганов развелось. Детям не возможно выйти на улицу. Где нормальным детям гулять? Куда смотрит полиция?
– А я откуда знаю, подрался и все. Он не ранен, мам.
– А те, с кем он подрался? – Мария нервно крутит чайную ложечку в руках. Что творится у них во дворе, куда катится мир.
– Он их убил, – что тут интересного, дело житейское.
– Как.… Как убил? – Мария Петровна тяжело опустилась на табуретку, так и не дотянувшись до чайника, что бы долить себе кипятку. – Убил?! Твой приятель, этот Свен, убил человека?
– Убил. Но не одного же. – Искренне оправдывал Данька Свена. – Человек пять,