сказал Никитин и перешел на шепот, хотя в кабинете оперативного дежурного кроме него и генерала больше никого не было. – Предлагаю подставить боевикам нашего человека, который имеет возможность достать медикаменты. Они попросят его оказать им помощь, он согласится, и мы постараемся через него выйти на Панасюка. Москва требует взять его обязательно живым.
Маслов откинулся на спинку кресла и с минуту размышлял.
– Идея неплохая, – наконец, сказал он. – Очень неплохая. И кого ты предлагаешь задействовать в этой операции? У меня на примете такого человека нет.
Никитин уголками губ улыбнулся.
– У меня до сегодняшней ночи тоже не было, – ответил он. – Но теперь такой человек появился.
– И кто это?
– Старший фельдшер шестьдесят второго полка Родионов. Он заведует полковой аптекой.
Маслов бросил на Никитина удивленный взгляд.
– Ты думаешь, такой человек подойдет? – спросил он.
– Я думаю, что да, товарищ генерал-майор! – уверенно ответил Никитин. – Этой ночью я его видел в бою.
Маслов пожал плечами.
– Ладно, пусть будет Родионов. – согласился он. – Но учти, на твою ответственность.
Никитин положил перед собой чистый лист бумаги и взял в руки авторучку.
– Товарищ генерал-майор, предлагаю набросать план операции, – сказал он и, заметив согласный жест Маслова, продолжил. – Чтобы ускорить ее проведение, считаю целесообразным познакомить Родионова с кем-нибудь из родственников боевиков, проживающих в городе. По нашим сведениям, на Киевской улице в доме номер шесть живет младшая сестра Григория Панасюка – Оксана. Если ее брат вернулся, то, скорее всего, захочет навестить ее. Пусть в ближайшие дни Родионов встретится с Оксаной. Такое знакомство обязательно должно заинтересовать бандеровцев.
Колочаевский лес. 26 марта 1947 года…
– Дьявол вас побрал, клятые москали! – выругался низкорослый, коренастый мужчина с красным обветренным лицом, почти половину, которого занимали длинный висячие усы.
Он поправил на голове фуражку, украшенную выцветшим желтоватым трезубцем, и чтобы перевести дух прислонился к стволу, растущего около дороги, дерева. Мимо него, с трудом переставляя ноги в подтаявшем почерневшем снегу, стали проходить увешенные оружием люди в одинаковой темно-серой форме. Взглянув на них, мужчина, еще раз громко выругался и хриплым зычным голосом крикнул:
– Привал!
Вздох облегчения пронесся по колоне, из последних сил бредущей по, заваленной обледеневшими сугробами, лесной дороге.
– Четников ко мне! – приказал мужчина остановившемуся рядом с ним молодому веснушчатому парню в зеленоватой тужурке и немецкой суконной шапке.
– Слушаю, пан сотник! – вскинув ладонь к виску, ответил парень и, придерживая на груди немецкий автомат «Шмайсер», побежал вдоль колонны.
Спустя минуту, к мужчине подбежали трое и по очереди доложили о прибытии.
– Добре! – мужчина расстегнул две верхних пуговицы