успокоился и стал выбирать брюки и рубашку, попросив Вику мне помочь. Она равнодушно порылась в моем тряпье и бросила на кровать одежду.
– Думаю, это подойдет. Прилично и не пафосно.
– Согласен.
Мы вышли из номера, почти помирившись.
В ресторане было свежо и уютно. Посетителей было много, но столик на двоих все же нашелся. Он был в самом углу, возле окна. Окно было открыто, и снизу доносился рокот прибоя и запах водорослей. Я церемонно подвинул стул Вике, и когда она села сел сам и взял в руки меню.
Пока наш заказ выполнялся, я попросил принести бутылку вина и бутылку коньяка. Вика удивленно приподняла бровь.
– Я же сказал, что хочу напиться.
Она промолчала. Я налил нам по фужеру вина, и мы выпили. Заиграла музыка, и раздалось пение. Грустная мелодичная песня на итальянском языке. Рояль стоял в другом конце зала и в нашем краю звук был едва слышен. Принесли заказ, и мы так же молча принялись за еду. Вино закончилось, и я принялся за коньяк. Вика пила из своего фужера медленными глотками, наслаждаясь напитком.
– Тебе нравиться музыка? – Она в первый раз за вечер задала мне вопрос.
– О да! Превосходный тенор!
– Не юродствуй!
– Я и не юродствую. Мне, правда, нравиться. – Я чувствовал, что пьянею.
– Пойдем поближе, в бар. Допьешь свою бутылку там.
Я не возражал. Мы переместились поближе к тенору, но мягкий диван практически возле рояля. Тенор заливался соловьем, я пил, Вика молчала. Я даже не помню точно, сколько это продолжалось, потому что я заказывал еще спиртное, и откровенно напивался. Периодически у меня случались моменты просветления, и я ловил взгляд тенора, пристально смотрящий на Вику. Она улыбалась ему и хлопала в ладоши. Потом я снова погружался в омут беспамятства, а жизнь текла параллельно сама по себе. Вроде бы потом музыка смолкла, тенор сел за наш столик, и они начали беседовать с Викой, но все это я помню очень смутно. Наконец кто–то толкнул меня в бок. Я встряхнулся. Это была Вика.
– Дорогой, ты чрезмерно нагрузился. Нехорошо спать у всех на глазах. Пойдем. – Она взяла меня под руку и сделала попытку приподнять.
На нетвердо стоящих ногах я встал и покорно пошел за ней – я и сам чувствовал, что спать у всех на глазах это очень стыдно. Стараясь не потерять равновесие, держась за Вику, я дошел до нашего номера и рухнул на постель.
– Иди ко мне… – во мне вдруг пробудилось желание. – Но сначала дай мне выпить…
Вика открыла бутылку шампанского, и оно пеной начало вытекать из горлышка.
– Сейчас. – Вика нашла стаканы и разлила в них приятно шипящий напиток.
Мы выпили и поцеловались. Потом она налила новые порции, мы снова выпили, и я начал ее раздевать. Мне даже удалось избавить ее от платья, но она выскользнула из моих слабеющих рук и упорхнула в ванную. А потом я ничего не помню…
На меня надвинулась темнота и поглотила мой разум. Я провалился в черную яму, такую черную и беспросветную, что даже если очень старательно присматриваться, то ничего не увидишь. Эта абсолютная темнота владела мной бесконечно долгое время, пока не решила отпустить, и я вынырнул на