окрасившейся в алый цвет и уходящей в раковину. Пока не поднял глаза на свое отражение в зеркале. Его шевелюра, даже при аккуратно и коротко выбритых боках, была все равно взъерошена. Сама причёска по своему типу напоминала модную, молодёжную стрижку «полубокс», но только объём выше его ушей был уже запущен. Чёлка, которую тот зачёсывал на правую сторону, из – за количества чёрных как тьма волос сейчас целым косяком свисала над правым виском. Лоб над тёмными и чётко выраженными бровями весь был измазан высохшей кровью. Не особо большого размера глаза, с ярко блестящими зелёными зрачками разграничивала стандартная переносица, что более подходит к европейскому типу мужского лица с приподнятым немного кончиком носа. Бледная кожа, с еле ощутимым румянцем на щеках, специфически и довольно симпатично подчеркивала такой типаж внешности при своеобразном и лисьем разрезе глаз. Ниже слегка выпирающих скул Токарева, что имели явно выраженные порезы и ссадины, выделялась еле видимая щетина. Полицейский перестал рассматривать свои тёмные синяки под глазами и устремил взгляд на прилично выгнутую металлическую пластину, что тот извлёк из нагрудного чехла бронежилета: «Я будто в каком – то подвале несколько дней просидел, без еды и воды, жесть! Дробь не пробила броник, но вот несколько рёбер могла сломать. Не согнуться, не разогнуться теперь. Такая боль жуткая пониже сердца, как раз напротив места, где железку хорошо так перекосило».
Широкоплечий, стройного телосложения при своём почти метр восемьдесят росте, участковый продолжал стоять перед зеркалом и умываться холодной водой. Бронежилет, что был одет на нём поверх куртки полевой полицейской формы, опрятно сидел по всей ширине туловища, не выпирая ни спереди, ни по бокам. Как обычно бывает у сотрудников с переизбытком веса. Ниже одного из фальш – погон с тремя вышитыми медными звездами, левая рука была забинтована прямо поверх длинного рукава формы. Анна очень аккуратно в этот момент времени пыталась нащупать хоть одну ампулу среди целого кармана стеклянных осколков, что находились в её медицинском костюме. При падении по лестнице вся анестезия по ходу разбилась. Но нет, девушка вытянула целых две. Набрав содержимое в шприц, медсестра сделала один укол полицейскому между отрезанных пальцев, а второй в левую дельтовидную мышцу. Перекись водорода зашипела и вместе с кровавыми пузырями стала стекать с фрагментов от двух оставшихся пальцев Александра.
– Тут, по хорошему зашивать нужно, но нечем. Я сейчас крепко забинтую, чтобы кровь остановить. Хотя бы бинты есть!
– Я их до сих пор чувствую.
– Свои пальцы?
– Да. И они болят. Жутко, причём.
– Сейчас онемеет всё. Стяну крепко бинтом, будет снова больно, терпи!
Когда медсестра закончила, то Токарев поднял перед лицом свою забинтованную левую ладонь. Посмотрел на три уцелевших, торчащих пальца и произнёс: «М-да! С каждым часом всё интересней и интересней!». Следующим помещением за коридором шла кухня. Она была огромная, с действительно