и о чём смогла, лишь почти вплотную подойдя к собеседникам. И как только до меня донеслись ясные обрывки фраз, меня словно ведром ледяной воды окатило. Инстинктивно спрятавшись за поворотом, я затаила дыхание, прислушиваясь к разговору. Желание смыться по-тихому куда подальше тут же завопило во мне, но я его благоразумно запрятала куда подальше. Не время…
– Я отказываюсь работать в паре с Этой девчонкой, – твёрдо заявил Михей. Судя по голосу – уже не в первый раз.
– Эта, как ты выразился, девчонка, на многое способна. Дай ей шанс раскрыть до конца свой потенциал и прояви, в конце концов, толерантность и терпимость по отношению в своей новой напарнице. Ты даже внимания не обратил на её способности, а такие кадры бывают в нашем отделе очень и очень редко, – осадил его в ответ Сантера.
– И что мне теперь, ей похвалу воспевать за то, что ещё на что-то годится? – съязвил Мих. – Таких подающих надежду талантов у нас во всём мире миллионы.
– Таких – нет, – мягко поправил его начальник.
Надо же, а я и не подозревала, что эти двое мужчин настолько хорошо общаются друг с другом, что спокойно говорят на «ты». Впрочем, этого и стоило ожидать.
– О-о, давай ещё заяви, что успел за день работы рассмотреть в ней эту самую уникальность! – сарказм и иронию можно было буквально руками пощупать, стоит только захотеть. А сморщенное лицо Михея и не нужно было видеть – воображение само рисовало его.
– Почему же за день, – усмехнулся Гордон, – рабочие кадры я подбираю уже на этапе их обучения в академии. Думаешь, я бы взял необученного человека к нам в отдел просто так, по доброте душевной или из-за нехватки работников? О нет, к этому вопросу я подхожу тщательно!
– Тогда вынужден тебя огорчить – в этот раз ты ошибся! И явно по крупному! Эта Валентайн мало того, что ни на что неспособна, так ещё и решила взять на себя командование и ведущую роль в расследовании! Уж если ничего не смыслит в происходящем, то пусть лучше помолчит в тряпицу и не лезет туда, куда её не просят. Мало того, что она чуть все улики не стёрла, решив самолично голыми руками ощупать труп, так ещё и запросила у Дака полный осмотр и анализ тела у очередного суицидника, – слово за словом бросал он.
Обидно, больше ничего скажешь… мало того, что опустили ниже некуда и настучали начальству, так ещё неоправданно наклеветали. Причём горечи во рту не было, и от этого становилась в сотни раз хуже – ведь получается, что мужчина не врал и он действительно такого низкого мнения обо мне. Лучше б соврал…
– Я большей глупости за всю свою жизнь не слышал. Их там что, в академии вообще ничему не учат? Не рассказывают? – продолжал плеваться он.
– Ну, так научи ты! – в какой-то момент перебил начальник разбушевавшегося подчинённого. – Возьми и стань для неё учителем, наставником. Раз считаешь, что она недостаточно знает для работы – дай ей эти знания, а не бросайся на Валентайн с обвинениями, – словно малое неразумное дитя, учил он. – Переступи уже эту свою гордыню…
Что было дальше,