это и не легенда вовсе.
– А давай. Только мы в Казани, если вдруг что, – сдаю ложные явки и пароли, начиная ехидно посмеиваться.
– Сто лет не дурачился по телефону, – делится мужчина и, кашлянув, чтобы прочистить горло, отвечает недовольным начальственным тоном: – Алло?
Слышу идеальную тишину. Кажется, у тети Кати шок. Продлится он, конечно, недолго, но узнать, что и у нее бывают секундные перерывы в командно-назидательной трескотне, приятно.
Надолго ее, разумеется, не хватает. Слышу даже издалека, как она без приветствия велит передать мне трубку.
– И вам добрый вечер, – говорит Роман спокойно, а сам подмигивает мне.
Тетушка вновь теряется. Как это так – ее приказание и не выполнили? Непорядок! Потому визг начинается такой, что даже я морщусь, хотя нахожусь на некотором расстоянии от телефона. Рома и вовсе отводит руку с телефоном в сторону, а после отключает звонок.
– Ты что! Она еще раз позвонит! – сообщаю, что система не сработает.
– Пусть. Пока ждем ужин, время есть.
Он смотрит многозначительно и жадно, но в уголках глаз морщинки. Смешно ему.
И мне, признаться, смешно. И оттого, что ведем себя как дети, и оттого, что просто весело немного показать надоедливой родственнице, что ее звонки далеко не всегда уместны. Она живет по принципу: мне надо – и все тут, хоть трава не расти.
Телефон трезвонит еще раз. Роман снова отвечает.
В этот раз тетя верещит еще громче, и он вновь отключает звонок.
В третий раз она делает выводы и вежливо здоровается. А я едва сдерживаюсь от смеха и в то же время все это удивительно до ужаса. Неужели она умеет так себя вести? Наверное, стоило мне быть пожестче. И хотелось быть пожестче, но ради мамы многое терпела.
– Алина не может подойти к телефону. Она занята.
– Милый, кто там? – спрашиваю тихо, вроде как издалека. Сама зажимаю рот, чтобы не рассмеяться.
– Это по работе. Не беспокойся, моя сладкая.
От последней фразочки мне еще смешнее. И я начинаю подхрюкивать в ладошку, представляя тетушкино лицо. Спасает от истерики меня только стук в дверь.
– Ужин в номер, – говорит горничная. – Куда поставить шампанское?
Я слышу возмущенные тетушкины вопли и мне страшно интересно, что же она там такого говорит, но Роман удаляется, дает указания и возвращается уже без телефона.
И футболку стаскивает.
На мгновение перехватывает дыхание. Он очень красив. Не накачанной пластиковой красотой, а истинно мужской. Темный волос на груди и животе, под кожей которого проявляются мышцы, когда он немного его напрягает. Те самые пресловутые кубики. Сексуальные до дрожи в коленках.
Хочется поцеловать напряженный живот, попробовать его кожу на вкус.
Отставив бокал, немного привстаю. Рот наполнен слюной, во взгляде поволока. Меня дико накрывается. Хочу его страшно. И прямо сейчас.
Касаюсь рукой бедра, сжимаю мягкую ткань, тяну вниз.
– Какая горячая девочка, – шепчет он севшим вдруг голосом.
И это неожиданно заводит еще сильнее.