так и не сумевшего справиться со своими демонами. Она видела эту вуаль скорби, пеленой покрывающую его лицо, но ничего не могла поделать. Она хотела бы произнести вслух слова боли, отступления и всего того, что мешало спать, пробуждаясь под покровом ночи. И пусть она не верила в существование всевышнего, но ей было необходимо прожить каждое слово, подобно тому, как человек проживает каждую карту старших арканов, повинуясь этой силе.
– Ты чёртово колесо фортуны. Тот стык жизненного пути, которому я не могла противиться. И, я надеюсь, твоему Господу сейчас так же больно, как мне все это время. Потому что вы одинаковые. Два эгоистичных подонка, любящих причинять людям страдания.
– Люди сами виноваты в своих страданиях. Мы прекрасно знали, чем все закончится.
– Никто не предупреждал, что это закончится смертью.
– Умерла только любовь.
– И я вместе с ней.
Он замолчал, нахмурился, и лоб его исказила глубокая морщина, появившаяся, быть может, с тех пор, как они распрощались. Последние свечи догорали, бросая тревожные блики дрожащим пламенем, его лицо выглядело непривычно посторонним и чужим. Она помнила, какие мягкие его губы, хранящие вкус выпитого в обед кофе. Он добавлял в крепкий американо вместо сахара мёд, поэтому поцелуи с ним всегда были на вкус, как жаркое лето. Казалось, что за стенами божьей обители мира больше нет – лишь выжженная пустыня, у которой нет конца.
– Птица бросается на терновый куст во имя великой любви, но продолжает петь, – внезапно вымолвил он, впервые за весь вечер позволяя губам дрогнуть в бледной улыбке.
– Не нужно напоминать мне детские ничтожные истории. Эта женщина знала о том, что влюбляется в священника, и ничего не сделала, чтобы остановить этот процесс.
– Ты – та самая птица, что, бросившись на куст терна грудью, продолжает петь.
– Я пришла исповедаться, а не слушать уроки нравственности.
Да – она была безумной. Не признавала бога, чужих мнений, постоянно спорила, метала молнии и могла соблазнить одним лишь взглядом черных, как Варфоломеевская ночь, глаз. Он тоже любил её, как человек, идущий на казнь, жизнь. Любил и ненавидел перманентно. Эта женщина была дьяволом в красивом обличии, что возник на его пороге, когда он его не ждал, прося укрытия в его сердце. Он желал этой женщине смерти, любви, всего самого гадкого и наилучшего. Он хотел бы написать ей письмо: грязное, отвратительное, чудовищное; хотел бы назвать её дрянью и предначертать ей гореть в адском огнище, вновь и вновь возрождаясь, чтобы эта мука стала чем-то вечным, чем-то постоянным. Её губы, покрытые красным, напоминали алые, жалящие шипами, розы. Агрессию. Вызов. Ненависть. Войну. Огонь преисподней, где она восседала на троне, держа его сердце взаперти. В арке своих утонченных ребер. Она была красива, но опасна, он хотел её так сильно, но не мог позволить себе такой роскоши.
Она прошла мимо, и звук её шагов вновь нарушил тишину, стуча в висках. На её запястьях