Отравленная любовь. Как зависимость от токсичной нарциссической матери разрушает нас и как вернуть себе свою жизнь
ее как можно дальше?
Если вам нужно время, отложите книгу, рефлексия помогает понять: в том, что вы чувствуете, нет вашей вины. Сейчас ощущается боль от полученных травм. Душевные раны нельзя перевязать, смазать бальзамом и подождать, когда они затянутся. Это процесс долгий, но лучше его начать, чем остаться жить с вечно ноющей болью.
«Мама, понять, что ты токсична, не любишь меня, я не то чтобы была неспособна от своего скудоумия, эмоциональной недоразвитости, а оттого, что у меня не было сил это принять. Видишь ли, у меня с детства не было ни одного взрослого человека, который меня любил, принимал, был рад, что я есть. Я никому, совсем никому не была нужна, ну, вот так случилось. У отца другая семья, другие дети. Бабка меня люто ненавидела, избивала, нежно называла „выродком“, никого это особенно не волновало, у меня оставалась только ты. Лишиться последнего оплота, оторвать и без того болтающийся на ниточке якорь – это признаться себе: ты одна, никому не нужна, живи с этим», – было нереально. Каждому человеку необходима опора, чтобы пережить сложные моменты, чтобы не дать психике рассыпаться, для этого он создает мифы.
Мой личный миф – отец. Я каким-то внутренним чутьем, определяла его как «своего», как того, кто меня любит по факту моего существования, мне не надо выслуживать и выпрашивать у него ничего, так как он и не просит. Я наделила его самыми прекрасными качествами, он был смелый и решительный, красивый и умный, талантливый и скромный, а главное его достоинство: он любил меня. Ты ненавидела мой миф. Каждый раз, когда речь заходила о нем, ты с упоением рассказывала, как он издевался над тобой, твоей матерью, ломал мои игрушки, детскую кроватку. Я помню свои впечатления от твоих откровений: боль, страх, внутри все сжималось, а потом распрямлялась как пружина и говорила себе, что все это неправда. По факту, когда у меня появилась возможность узнать тебя поближе, как и твою мать, оценить ваши возможности создавать собственные мифы, я отлично поняла, что эти душещипательные истории нужно делить как минимум на 100, чтобы хоть как-то приблизиться к реальности. Ты агрессивный и желчный человек, отлично умеющий плясать на больном мозоли танец маленьких лебедей, святого доведешь до ручки. Ты та самая «жертва», сиротка Хася, тихая и несчастная, а по факту волк в овечьей шкуре, отлично умела извратить любой факт, вывернуть его наизнанку, изгадить правду и облагородить ложь. Ты виртуоз в своем деле, тебе нет равных. При очередном твоем «откровении» о сломанной кроватке я лишь об одном спросила: «А что вы с бабкой делали?» Ну вот пришел человек домой, вы ему щи-борщи-пироги, а он говорит, что ему это не надо, и давай ломать кровать, так, я тебя правильно поняла? Ответа не было. Ну а что ты могла сказать?
Другой мой личный миф, что ты все же меня кое-как, как умеешь, но любишь. Его ты тоже не поддерживала, даже не утруждалась. Мне пришлось тянуть его самостоятельно. Я закрывала глаза на то, что ты бесконечно культивировала во мне чувство вины и стыда. Что бы я ни делала, ты меня уничтожала своим презрением и осуждением. Все мои достижения ты легким движением превращала в пыль. Ты постоянно утверждала, что меня не за что любить, и настаивала на том, что я обязана заслужить твою любовь послушанием,