Изнанка реальности. Павел Ковезин

свет из окна одноэтажного дома, который мы не заметили днём.

      – Если Бог есть, – сказал Филин, светя фонарём в сторону дома, – то внутри мы найдём хоть какую-нибудь зацепку.

      Дом одиноко стоял в чаще, из его трубы валил дым. Сергей трижды постучал в хлипкую деревянную дверь. На пороге показался хозяин – седой худощавый старик, опирающийся на трость.

      Филин замер на пороге. Я узнал этот взгляд. Уверен, у него тоже промелькнули воспоминания об Амдерме и о психопате, скормившем семью монстру.

      – Поздновато вы, ребята, в гости ходите, – засмеялся старик, обнажив беззубый рот. – Проходите, нечего по лесам ночью шляться.

      – Да нет, – перебил его Сергей, – мы только хотели узнать, не видели ли вы здесь…

      Старик шире открыл дверь, и мы увидели, как за столом сидит девушка. Она поставила на стол кружку и повернула голову в нашу сторону.

      – О, – улыбнулась она, – папа пришёл.

      ***

      – Папа! Мама! – закричала Маша и, встав с качелей, подбежала к родителям.

      Филин поднял дочь на руки и прижал к груди.

      – Где ты была? Мы с мамой здорово испугались.

      Сергей посмотрел на жену – та стояла со слезами на глазах, едва не падая в обморок от счастья.

      – Я отошла посмотреть на шарики, а потом потерялась, – с грустью сказала девочка, слезая с рук папы. – Я испугалась и заплакала. Но дядя с тётей проводили меня до дома.

      Сергей увидел рядом молодую пару.

      – Спасибо… спасибо вам большое, – сказала супруга Филина.

      – Не теряйте её больше, – ответила девушка, – у вас чудный ребёнок.

      Мать взяла Машу за руку и пошла в сторону подъезда, бросив взгляд на мужа. Филин был рад, что его дочь жива и невредима, но по тому пронзительному взгляду понял, что его отношения с женой разрушены навсегда.

      ***

      Маша не спешила бросаться в объятия отца. Было ощущение, что мы тут гости, которые зашли к ней на чай. Она вела себя уверенно и даже отстранённо.

      – Маша! – крикнул Филин и, чуть не сбив старика с ног, подбежал к дочери.

      Я впервые её видел. Она не была похожа на отца. Если Филин смотрел на мир с любопытством, словно только и ждал встречи с очередным монстром, то во взгляде Маши было равнодушие и холод. Казалось, за шестнадцать лет она пережила нечто такое, что высосало из неё душу и погасило огонь в груди. Филина она обняла нехотя и без особой радости, будто тот опоздал на какое-то важное для нее событие.